Была почти полночь, когда он наконец выехал с аэродрома и помчался в сторону Арнемлинга по пустынной ночной дороге. Но в этот день судьба почему-то была неблагосклонна к Карлу: вскоре опустился густой туман, и скорость пришлось снизить.
Когда машина подъехала к Арнемлингу, туман слегка рассеялся, и Карл увидел, что во многих окнах, несмотря на поздний час, горит свет. Он удивился этому обстоятельству, но из-за чрезмерной усталости не задумался о том, что бы это могло значить.
Войдя в холл, Карл услышал наверху негромкие встревоженные голоса и в растерянности остановился, не зная, как это истолковать. И тут он вздрогнул, потому что на весь Арнемлинг прозвучал душераздирающий вопль.
Катарина! Что с ней?
Он взлетел наверх и побежал по коридору, но вдруг остановился как вкопанный, ибо раздался другой крик. Этого голоса Карл еще никогда не слышал, но тем не менее прекрасно знал, кому он принадлежит.
Ребенок, его ребенок!
Осознав это, Карл ринулся к комнате Катарины и замер перед дверью.
— Карл! — услышал он ее голос. — Магда, пойди взгляни, не приехал ли господин. Может быть, он уже здесь.
— Нет, он еще не приехал. Я бы услышала его машину.
— Но там туман, доктор сказал, что туман заглушает звуки.
Магда вышла. Увидев перед собой хозяина, она обомлела и машинально прикрыла дверь.
— Я приехал, — сказал Карл и обнял старую служанку за плечи. — Наконец-то я приехал, Магда.
— Погодите, — шепнула Магда, преграждая ему путь в комнату. — Я должна ее подготовить. Она так взволнована.
Женщина исчезла за дверью, но вскоре, сияя, снова предстала перед ним.
— Идите, только не заставляйте ее волноваться.
Молодая мать лежала на кровати, бледная, но счастливая, и смотрела на мужа своими лучистыми зелеными глазами.
— Катарина! — Карл опустился на колени, обнял ее хрупкие плечи и приник головой к ее плечу. — Катарина, спасибо, что ты позвала меня. Я уже больше не мог без тебя. Я…
Она почувствовала, как что-то горячее потекло по плечу, и Карл содрогнулся от беззвучных рыданий.
— Милый… — испуганно прошептала она, но Карл только молча покачал головой.
Наконец он поднял заплаканное распухшее лицо и тихо сказал:
— Прости меня, милая, прощу тебя, прости и дай возможность доказать тебе мою любовь.
— Мне нечего прощать тебе, Карл, — нежно улыбнулась она. — Я счастлива, что мы все вместе. Ты, я и наш сын.
И тут он снова вздрогнул.
— Катарина, — виновато проговорил Карл, — я забыл о ребенке. Я думал только о тебе и страшно за тебя боялся.
Карл растерянно оглянулся, ища, где же их малыш, и увидел свет за приоткрытой дверью, ведущую в смежную комнату, где доктор и служанка хлопотали вокруг новорожденного.
— Это ничего, любимый. Я тоже в самые тяжелые минуты думала только о нас с тобой, о том, что мы больше никогда не расстанемся.
— Наверное, я был плохим мужем, любимая, — виновато сказал Карл. — Но теперь все пойдет по-другому. Ты больше никогда не будешь чувствовать себя несчастной.
А через несколько месяцев в Европе разразилась война, и счастье покинуло Арнемлинг на долгих полвека вместе с «Мадонной в шиповнике», которая темной глухой ночью бесследно исчезла из замка.
Кто бы мог подумать, что его вернет сюда скромная девушка, которую княгиня фон Арнемлинг поначалу встретила в штыки и сделала все возможное, чтобы Кристина не стала членом их семьи.
— Господи, благослови их, — шептала с первыми лучами нового дня постаревшая, но по-прежнему прекрасная Катарина. — Благослови…