- Потому что мы для них не люди.
- Что...что с твоим голосом? - осторожно спросила девушка, с неприязнью разглядывая халисийца. Ей казалось, что у него повреждены голосовые связки. Тот в ответ только издал тихий смешок и протяжно вздохнул, но в какой-то момент простонал, очевидно этот процесс давался ему с трудом.
- Мы можем помочь друг другу.
- Как?
- Тебя ведь не запирают...А я могу свободно заходить в любое помещение, но мне нельзя выходить за пределы тюрьмы.
- И что? - испытывая терпение Авроры, Сонан всё же внимательно слушал её.
- Ты сможешь справиться с охраной? - сглотнув, поинтересовалась Аврора.
- Если руки будут свободны.
Аврора посмотрела на тугую верёвку, подумала и неопределённо кивнула. Девушка ещё не знала, как им поступить, но она была твёрдо нацелена спасти свою жизнь и вернуться домой.
Глава третья. Союз (часть 2)
Боль стала чем-то привычным в его жизни. Сонан каждой клеточкой тела ощущал её, пока душа билась в конвульсиях, требовала свободы и мщения. Он ненавидел Родерон и всё, что с ним связано. Не хотел, чтобы его народ на колени встал перед этими железными людьми с непомерной жаждой власти. Сонан хотел, чтобы последние халисийцы наконец-то обрели свободу, чтобы растили детей, охотились, разводили лучшие породы лошадей и, самое главное, не боялись уничтожения.
Когда-то они были самым многочисленным северным народом. Процветали, занимаясь охотой, собирательством, изготовлением различных предметов. Халисийцы славились свободными нравами и красивыми традициями. Король Дияр Оккервиль Оранский заключил соглашение с Северной империей и дружествеными народами. Он хотел мира. Вот только со дня его смерти всё изменилось.
Поселение, в котором родился и вырос Сонан, находилось в опасной близости к границам Родерона. Но, они никогда не пересекали её. Жили, словно в двух разных мирах. Их разделяла одна могучая река. Со временем берега размывались, однако халисийцы не посягали на то, что им не принадлежит. Они были умелыми войнами, но свои навыки использовали для охоты на крупную и быструю добычу и собственных развлечений. Они почти не воевали. Возможно, по этой причине стали лёгкой мишенью для армии Родерона. Их начали истреблять. Теперь же их осталось совсем мало.
Сонан помнил тот день, в который осиротел. Те мгновения, когда проливалась кровь его племени остались в его памяти выжженным пятном. С тех пор миновали годы, долгих три года. За один день волк лишился всего, что сил ему придавало. Он, как сейчас, помнил предрассветные сумерки и то, как начинался обычный день в его поселении. Никто и предположить не мог, что халисийцы проживают свои последние часы.
Сонан был младшим ребёнком в семье, двадцатилетним парнем с отважным сердцем, жаждующим свободы, готовому к жизненным трудностям. И в этом молодецком сердце уже успела поселиться любовь: верная, нежная, сладостная. Только мало кто принимал это своеволие. Халисийцы свободный народ, но в одном они строги: нельзя смешивать кровь. У них законом запрещалось приводить в семью чужих. А Сонан рискнул полюбить девушку, в котороый совсем не было халисийской крови. Юная родеронская красавица с чёрными кудрями покорила сердце война. Если бы он с самого начала знал, что эта любовь будет стоить ему жизни...
Родеронские солдаты окружили поселение и их мечи поражали одного халисийца за другим. Не проявили пошады ни к старикам, ни к детям, ни к женщинам. Бравые войны падали на сырую землю, их кровь сводила с ума родеронских захватчиков. Они желали уничтожить тех, кто не похож на них. Армия сжигала хижины, отбирала всё ценное, что находилось у жителей.
Мать Сонана погибла одной из первых. Он успел услышать её голос, громко осыпавший захватчиков проклятиями. А потом женщина замолчала, упала на землю, сражённая окровавленным мечом. Сонану показалось, что он и сам кричал от боли, но на самом деле он лишь прошептал что-то неразличимое и, сломя голову понёсся к погибшей матери. Упал на колени рядом с её бездыханным телом, прося у неё прощение. У женщины был старинный кулон в виде орла, парящего в поднебесье и Сонан сорвал его с её шеи, чтобы сохранить.
Отец его и старшие братья сражались до последнего вздоха. Они были лучшими войнами среди соплеменников. Вожака схватил родеронский военноначальник и, о чём-то поговорив, занёс меч, а затем со свистом снёс старцу седую голову. Сонан рвался в бой и, несмотря на молодость, побеждал. В моменты боя в нём будто просыпался дикий, необузданный зверь. Он был быстрее, чем многие халисийцы, но этого оказалось недостаточно.