— Ты…! Я так и знала, что тарийцы такие! Грязные, бесчувственные, жестокие твари. Я всех вас ненавижу. И не надейся, что я останусь здесь…
— Ты же знаешь меня. И о моих чувствах знаешь. И перестань оскорблять меня! — он резко поднялся на ноги; взгляд был охваченным волнением, а голос чуточку выше обычного, нервознее.
— Заткнись! — девушка испуганно закричала. — Не хочу ничего слышать. Я думала, что могу доверять тебе, несмотря ни на что. А ты только расписался в своём бессилии. Ты жалок, Дан!
— Ты прекратишь это делать или…
— Или что? — янтарные глаза халисийки вспыхнули ненавистью и обидой. — Заставишь меня пожалеть? Ударишь? Что ещё у вас тут принято в обращении с женщинами?
— Прошу тебя, перестать. — измученно прикрыв глаза, он тяжело вздохнул.
— Мне нужна обувь. — задыхаясь слишком частыми толчками своего сердца, девушка принялась рыться в комнате, приводя её в полнейший хаос. Какое-то время Дан молча наблюдал за тем, как халисийка яростно ищет свои башмачки, а потом, когда понял, что она вот-вот отыщет их в тайном углублении под полом, кинулся к девушке, в попытке помешать.
— Даже не смей, понял?! — халисийка отскочила в сторону, натягивая свою родную обувь на измученные ноги. — Провались в преисподнюю, чудовище!
— Какая же ты…
— Мерзкая, упрямая, гордая, злая… да. Тогда какого чёрта я всё ещё здесь?
— Я ведь не говорил никогда такого. Ты всё придумала сама. — вспылив Дан почти закричал, в одно мгновение оказавшись напротив девушки, приблизившись к ней вплотную. — И ты здесь, потому что я не могу без тебя!
Охваченная странным оцепенением, Рика затихла, только дышала всё чаще и кажется у неё начали трястись руки. Перед глазами полыхало алым и, набравшись смелости, девушка со всей силы оттолкнула от себя тарийца, а он не ожидал такой прыти и легко поддался, задел ногой стол и вообще рухнул на пол. Халисийка посчитала это последним шансом на спасение и снова побежала.
На этот раз ситуация показалась ей до боли знакомой. Словно она вернулась в прошлое и вновь была заперта наедине с монстром, который истязал её не единожды, и мучал её соплеменников, удерживая в той тюрьме.
Жизнь была ей дорога.
Однако, свобода и честь ещё дороже.
Рика миновала ухабистый склон и оказалась в безразмерной долине, которую окружали горные хребты. Долина тоже была непривычной по меркам халисийки. Почва была слишком твёрдой и каменистой и на ней почти ничего не произрастало. Это была долина камней и пещер.
Рика замерла.
Тарийцы, а их здесь было много, стали отрываться от своих дел и смотреть на неё.
В основном здесь были мужчины. Кто-то занимался лошадьми, кто-то ковал орудия, другие разделывали добытую птицу, ещё пара человек держались особняком и смотрели на остальных несколько свысока и просто разговаривали о чём-то. Чуть поодаль всё же стояли женщины и занимались чем-то…
Рика вспомнила о предстоящей свадьбе в лагере и догадалась, что эти тарийки занимались подготовкой к торжеству.
— Та самая…?
— Девчонка красива.
— Какие у неё странные глаза.
— Она же халисийка.
Ото всюду посыпались обрывки фраз. Все шептались о ней. Рика попятилась назад, глядя на этих людей с враждебностью.
— Наконец-то мой брат повзрослел! — один из тех мужчин, которые держались особняком, как-то хищно улыбнулся, рассматривая Рику и она, прищурившись, испепелила его диким взглядом.
— Дан, почему халисийка разгуливает по лагерю?
— Не можешь занять её чем-нибудь?!
Выслушивая смех и перешёптывание тех мужчин, Рика переполнилась жуткой паникой и, как только рядом с ней появился Дан, с неясными намерениями протягивающего к ней руки, девушка зашлась болезненной дрожью и, замахнувшись, влепила ему пощёчину.
Гул стих почти сразу.
— Как ты посмела, ничтожная? — взревел кто-то. — Не знаешь, кто перед тобой?
Рика исподлобья смотрела на окружающих её, напоминая при этом загнанного в угол зверька. Ещё чуть-чуть и она перешла бы в атаку.
Дан молча повернулся к девушке и безапелляционно двинулся к ней, на ходу снимая верхнюю накидку из плотной ткани. Рика хотела отпрянуть и сбежать, но он бережно обернул её спину и всё тело своей накидкой.