Гордая воительница почувствовала себя гораздо лучше, когда ей вернули надлежащий вид. Ещё бы волосы завязать… Наверняка, Дан понятия не имел о том, какое значение это для неё имело. Где-то в самой глубине души, очень-очень глубоко, Рика почувствовала укол стыда из-за своего поведения.
Она переполошила лагерь.
Она подняла руку на сына вождя.
Она чуть не опозорилась, выскочив в таком неприличном виде.
— Что за шум? На что это вы все смотрите? — услышав голос отца, Дан предупреждающе взглянул на Рику и приобняв её за плечи, прижал к себе боком. Девушке такое обращение не понравилось, она дёрнулась, зарычала, но больше сопротивляться не стала.
— Ты же не справишься с ней. Объезжать замучаешься! — засмеялся один из его братьев.
— Оддманд, помолчи-ка, мал ещё. — другой мужчина не учувствовал в разговоре до этого момента, и он показался Рике чем-то похожим на Дана. Выглядел взрослым, статным и спокойным. Помня о количестве братьев Дана, Рика могла догадываться, что этот мужчина один из старших.
— Верно. Будешь так разговаривать со старшим братом и плетей получишь. Исчезни отсюда, пока я ещё не слишком зол. — вождь был высоким мужчиной и производил грозное впечатление, поэтому когда он приблизился к ним, Рика вцепилась в плечо Дана со всей силой и зашла ему за спину.
Дан, почувствовав её смелые касания, чуть не улыбнулся от радости, но ситуация была неподходящей для подобных эмоций. Он заставил себя утихомириться и послушать отца. Всех наблюдателей он уже разогнал и, что было утешительно, даже братьев. Их шуточные нападки только раздражали… а Рику, наверное, ещё и пугали.
Пожалуй, из всех братьев только Аксель оказался холоден и сдержан достаточно, чтобы закрыть младшему рот. Он вообще был самым старшим и умудрённым опытом. К нему Дан часто бегал за советом, но про Рику почему-то говорить не стал. Наверное, боялся, что Аксель посоветует оставить девушку в покое.
— Незачем бояться, девочка. Мы не звери. Только поубавь свой пыл и спрячь коготки, потому что не хорошо девушке быть такой несговорчивой и упрямой. И поднимать руку на мужчину — вверх неуважения. Ну ничего… твоим воспитанием мы ещё займёмся. Вот только отыграем свадьбу Рауда.
Вождь похлопал сына по плечу и также торжественно прошёл мимо, очевидно, его ждали более важные дела. Дан выдохнул так шумно, словно с его плеч гора свалилась. Сразу же убрал руки, которыми удерживал девушку, за что халисийка была ему даже благодарна и в знак этой благодарности бесспорно последовала за ним, обратно в дом на горе.
В комнате было гораздо теплее, а Рика, к тому же, истратила последние сила на эти попытки сбежать. Теперь она просто сидела на диване, завернувшись в чёрную накидку и заплетала волосы, использую ленточки, которые Дан нашёл в этом бардаке и отдал ей.
Опустившись на колени перед девушкой, Дан приподнял её ногу и принялся вытирать следы крови и пыли с её ступни влажной тряпицей. Он делал это сосредоточенно и осторожно, но выражение лица показывало, что парень, если не зол, то хотя бы расстроен.
— Не делай так больше. — тихо заговорил он и Рика посмотрела сверху вниз, внимая его словам. — При других. Наедине можешь колотить меня каждый день, если это доставляет тебе радость.
— Не радость. — поправила его халисийка и на мгновение их взгляды скрестились, прежде чем Дан снова вернулся к оказанию помощи, а девушка к плетению волос. — Это был инстинкт. Ты и сам всё знаешь… обо мне. Знаешь, через что я прошла. Так вот, ты повёл себя очень похоже на… — договорить Рика не смогла, боль заставила её замолчать, а глаза наполнились влагой.
— Не обращай внимание на то, что ты услышала сегодня. — тариец усердно сдерживал порывы обнять девушку покрепче и не отпускать.
— Это были твои братья? — Рика решила не придаваться тяжёлым воспоминаниям, а заняться разгадыванием насущных проблем. — Те весельчаки?
— Да. Оддманд самый младший, ему только шестнадцать. Он… иногда не следит за речью, так что не сердись на него.
— А тот другой? Он самый старший из вас, да?
— Мгм.
— Хм, он самый симпатичный. — Рика нарочно сказала это, коварно усмехнувшись, чтобы понаблюдать сначала за невинной растерянностью на лице Дана, а потом за его тихой и такой робкой улыбкой, которую он спрятал, опустив голову, делая вид, что просто получше пытается разглядеть порезы на её ногах.