Я согласно кивнула. Как ни странно, но подобная перспектива меня ничуть не пугала. Брак без любви мне казался ужасным. Особенно брак с человеком, подобным барону Дюко.
Я не сомневалась, что матушка одобрит мое решение. Она и сама, будучи весьма привлекательной женщиной, так и не вышла замуж после смерти моего отца.
Но Рикарда была права в одном — барон был не из тех, кто забывает обиды.
Я тряхнула головой, прогоняя невеселые мысли. До ярмарки оставалось чуть больше двух недель. Мне стоит принять какое-то решение. Я уже больше месяца изучала объявления в еженедельном «Вестнике Керландии» и всё больше склонялась к тому, чтобы наняться в услужение в качестве учительницы музыки в один из столичных пансионов для девочек. Правда, меня пугали большие города, а тем более, столица, но куда больше меня пугал барон Дюко. К тому же, нам нужны были деньги на лечение мамы, а заработать их здесь у меня возможности не было.
— Ужин на столе, мадемуазель Луиза, — вздохнув, сказала Рикарда. — Только не обессудьте, мясо нам теперь не по карману.
Я улыбнулась. Она отменно готовила, и даже простые тушеные овощи в ее исполнении становились шедевром.
— А матушка уже поела?
Служанка кивнула. Мама болела уже несколько месяцев — при этом внешне она не выглядела больной. Вот только была безучастной ко всему, словно забыла, как это — радоваться, грустить, удивляться. Она ходила по дому, ела, когда ей приносили еду, но не произносила ни слова и никого не узнавала.
— И на вашем месте я постеснялась бы выходить из своей спальни в этом смешном чепце, — продолжала ворчать Рикарда. — Я понимаю, что он вам дорог, но послушайте меня — он способен отпугнуть даже самого преданного из ваших кавалеров.
Я подошла к зеркалу и улыбнулась своему отражению. Чепец из голубого, в мелкий цветочек ситца сшила матушка пару лет назад, и хотя прежде я тоже находила его слишком легкомысленным для взрослой девушки, теперь, когда матушка была больна, я будто черпала в нём какую-то силу.
— К сожалению, Арди, на барона Дюко он не подействовал, — возразила я.
Я называла ее Арди с самого детства — тогда я еще не могла выговорить ее полное имя, а потом уже так привыкла к сокращенному варианту, что продолжала использовать именно его.
Мы не успели дойти до столовой, когда колокольчик на дверях снова звякнул, извещая о приходе нового гостя.
Глава 2
Рикарда подошла к дверям с таким грозным видом, что я была уверена — она спустит с крыльца того, кто осмелился нанести нам визит в столь неподходящее для визитов время. Однако этого не случилось. Более того — она позволила гостю войти, отступив в сторону и даже чуть наклонив голову.
Впрочем, я быстро поняла причину такой почтительности — на дверце кареты, что стояла перед нашим крыльцом, я увидела изображение льва. Использовать диких животных на гербах в Керландии было дозволено только высшему дворянству — маркизам и герцогам.
Но вошедший к нам в дом ни на герцога, ни на маркиза был не похож. Он был среднего роста, неприметной внешности, и его одежда, хоть и была добротной и даже с некоторой претензией на элегантность, была сшита из недорогих тканей.
— Что вам угодно, сударь? — осведомилась я.
Он ответил вопросом на вопрос:
— Мадемуазель Легран? — и когда я кивнула, отвесил мне церемонный поклон. — Я прибыл к вам по поручению герцога Эрсана. Его светлость просит вас прибыть в его поместье как можно скорее. Я понимаю — вам требуется время на сборы, но надеюсь, что если я заеду за вами завтра утром, то вы будете уже готовы?
Я посмотрела на него с изумлением.
— С какой стати, сударь, вы решили, что я вообще поеду с вами?
На сей раз заметно удивился он.
— Разве имя герцога Эрсана вам ни о чём не говорит, мадемуазель?
О, это имя сейчас было на слуху, наверно, у каждого жителя Керландии. Дочери его светлости посчастливилось стать невестой наследного принца, и их свадьба должна была состояться через несколько дней и стать главным событием сезона. Об этом писали все газеты.
— Я знаю, кто такой герцог Эрсан, — сказала я. — Но даже если он вот-вот породнится с королевской семьей, это не дает ему права отдавать приказы подданым его величества.
К счастью, те времена, когда дворяне имели право распоряжаться не только своими землями, но и теми, кто на них проживал, давно миновали. И хотя высокие титулы по-прежнему открывали любые двери, их обладатели уже не находились перед законом на особом положении.