– Договорились.
– Тогда до завтра. Ольга ушла.
Первый серьезный клиент! Услышав, как входная дверь закрылась, я взвизгнула и завертелась в кресле. Когда остановилась, передо мной стоял Николай Иванович, гордый, как крейсер "Варяг".
– Я уже в курсе, – заявил он, сияя, будто медный таз. – Вот что значит пиар! Всего малюсенький репортаж по телевидению, и клиенты – вот они! А ты говорила…
Здесь требуется пояснить. Пару дней назад Николай Иванович, свихнувшись на рекламных технологиях, предложил устроить полномасштабную кампанию по телевидению.
– К нам хлынут толпы! – с энтузиазмом рисовал он перспективы. – Только представь!
Я представила толпы людей в нашей приемной и впала в меланхолию.
– Переманим из органов и спецслужб профессионалов, наймем филеров, фотографов, водителей… – мысль младшего детектива Яретенко мчалась сквозь Вселенную.
– А из чего им платить зарплату? – тоном "можно побыть занудой?" прогнусавила я.
– Из гонораров, естественно! Неужели ты могла подумать, что я рассчитываю потратить на это твои деньги! – последовал ответ. – Тем более, что их не хватит.
– Ты меня убедил, – я скорчила серьезную мину. – Дело за малым – получить гонорары авансом и убедить толпы подождать, пока мы сформируем штат.
– Ну что ты за человек? – Николай Иванович надулся и сложил руки на животе. – Никакого полета мысли! Вот поэтому вы, женщины, ничего в жизни и не добиваетесь! Смотрите все время себе под ноги, а вперед взглянуть, на долгосрочную, так сказать, перспективу, не в состоянии!
– Перспективу?! – взъелась я. – Щас увидишь перспективу! Положим, я сошла с ума и заказала рекламу, взяла в банке кредит, набрала человек пятьдесят шпионов-пенсионеров! К нам явились толпы. Пусть даже маленькая толпа. Тысяча человек. Мы взялись расследовать их дела. Получается по двести расследований на каждого детектива! И вот "перспектива": раскрываемость упадет до нуля, работники поувольняются, ибо на фиг им столько мороки, а нас с тобой засыплют судебными исками возмущенные клиенты!
– Если все рисовать такими черными красками, лучше из дому не выходить. Вдруг кирпич на голову упадет, – Николай Иванович насупился.
Но сейчас, после обращения Ольги Корсаковой, помощник своим видом напоминал фигуру "Торжество прогресса", некогда украшавшую ЦПКО.
– Свершилось! – патетично воскликнул он. – Только попробуй теперь сказать, что я был не прав! Один раз тебя показали, притом не лучшим образом, и вот – готово! Клиент пошел!
– Подожди, – я насторожилась, – что значит "не лучшим образом"?
– Ну… там… Неважно, в общем, все равно эту "Светскую хронику" никто не смотрит, – отмахнулся младший помощник.
– Если ты все это организовал и знал, когда будут показывать, то наверняка записал на видике, – я грозно нахмурилась.
– Ну записал… – младший детектив Яретенко перетаптывался с ноги на ногу, сунув руки в карманы.
– Давай сюда!
– У меня с собой нет, – соврал помощник, скосив глаза в сторону.
– Коля! – я постучала пальцами по столу.
– Ну ладно, сама хотела… Николай Иванович, переложив на меня ответственность, отправился в свой кабинет и через минуту явился с кассетой.
– Кстати, – помощник изобразил максимально возможную заботливость, – давай я тебе визиточки закажу?
Я в тот момент искала в портфеле запасные колготки.
Да, разумеется, – сказалось само собой, без всякого участия мысли.
– Хорошо, – приободрился Николай Иванович. – Ты только сейчас не уезжай, вдруг еще кто придет. Все ж таки по телевизору рассказали…
И быстренько выскочил, захлопнув дверь.
Только я потянулась к телефону, чтобы попросить кофе, как в дверь просунулась голова Людочки. Сверкая, как китайский фейерверк, она радостно прошептала:
– Еще клиент! Звать?
– Через минуту!
Я лихорадочно разрывала упаковку. Черт! Надо же хоть колготки переодеть! Сунув ноги в синтетические обертки, я вскочила, чтобы их натянуть, и тут же села обратно. Людочка, окрыленная клиентским бумом, возглас мой проигнорировала. В коридоре послышалось: "Проходите!"
Дверь тихонько отворилась, и на пороге возник… цыган. Натуральный! Таких в кино показывают! Плотный мужчина в широкополой шляпе, с черными глазами, окладистой бородой, одетый в черное кожаное пальто, кожаные штаны, и высокие сапоги. В голове помимо воли завертелась музыка из "Возвращения Будулая".
– Здравствуйте, – приветствовал он меня с характерным акцентом и приподнял широкополую шляпу. Под ней оказалась загорелая лысина. – Ефрем Жемчужный.
– Александра Александровна Ворошилова, – я изобразила поклон и осторожно потянула вверх колготки.
Пока я соображала, как мне выйти из сложившегося положения – снять колготки совсем или же продолжать их незаметно надевать, Жемчужный показал на кресло и спросил:
– Сесть можно?
– Да, да! Прошу! – поспешно выпалила я. – Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста, – ответил Ефрем и откинулся назад.
– Люда, кофе! – забыв про переговорное устройство, проорала я в дверь.
Повисла пауза.
Я, неловко улыбаясь посетителю, пользуясь прикрытием огромного стола, осторожно подтягивала колготки.
Жемчужный улыбнулся, но не проронил ни звука. Я тоже улыбнулась и приподняла брови: мол, внимательно вас слушаю. Он почему-то засмеялся. Я хихикнула. Жемчужный погрозил пальцем и опять улыбнулся – так, что стали заметны пломбы на его нижней челюсти.
– Гхм! Ну ладно, – прервала я веселье. – Чем могу быть полезна?
– Так вот какая вы на самом деле! – удивленно воскликнул гость.
У меня возникло чувство растерянности.
– Простите?
– Говорю, что на самом деле вы гораздо лучше, чем в телевизоре, – пояснил Жемчужный.
– Спасибо; хуже, когда наоборот, – поддержала я разговор, но рука почему-то сама собой потянулась к кнопке вызова охраны, укрепленной на крышке стола снизу.
Жемчужный развалился в кресле, положил ногу на ногу и, склонив голову, заговорщически на меня уставился.
– Не узнаешь?
– Извините? – мой палец на кнопке нервно дернулся.
– Да что ж ты все время извиняешься, странная женщина?! – Жемчужный хлопнул в ладоши так, что у меня в ушах зазвенело, и вдруг запел:
– Ай-не-не, ай-не-е-не, а-а-ай…
Я с силой надавила на "вызов" и подумала: "Только бы продержаться, пока охранники поднимаются!" Чтобы задобрить цыганского гостя, я принялась прихлопывать в такт. По спине тонкой струйкой потек пот.
Дверь с грохотом распахнулась, и… на пороге возник Николай Иванович.
– Ефрем Жемчужный! Вы?! Здесь?! О! Младший детектив впал в прострацию.
Потом метнулся назад с криком: "Щас!" Из его кабинета послышался грохот падающих стульев и летящих на пол папок с бумагами.
– Вот! – Николай Иванович, сияя, протянул гостю кучу пыльных кассет. – Подпишите!
Жемчужный облегченно вздохнул, вытащил из кармана ручку и стал подписывать.
– Две гитары за стеной… – громким задушевным фальцетом запел Николай Иванович, держась руками за печенку, – жалобно заны-ы-и-и-ли…
– Вся душа-а полна тобой, – вторил ему бархатным басом Жемчужный.
Протянув руки друг к другу, певец и фанат закончили:
– Милый, это ты ли?!
После чего замерли в такой позе с самыми задушевными выражениями лиц.
Сообразив, что к нам явилась звезда цыганского романса, я, улучив момент, приподняла пятую точку и совсем было натянула колготки…
– Что здесь происходит? – на пороге стоял начальник охраны.
– Гхм, – Жемчужный с достоинством уселся в кресло.
– А в чем, собственно, дело, господа? – приосанился Николай Иванович. В подобные моменты к нему возвращается командирская стать. Младшему детективу чуть-чуть до вице-адмирала оставалось. Перестройка и пенсия помешали. – На каком-таком основании вы мешаете нашему производственному процессу? Вламываетесь, пугаете наших клиентов?!