- Как ты могла так плохо поступить, Мей-фэн, - сердито выговаривала она ей. – Я просила тебя порадовать бабушку, а ты несомненно причинишь ей большое огорчение, когда она узнает, что ты разбила вазу. Эту вазу с росписью розовых пионов подарила бабушке сама Великая Императрица Тинг!
- Матушка, простите меня, я не знала этого, - виновато опустила голову Мей-фэн, чувствуя себя по-настоящему несчастной. Размеры бедствия, причиненные ее неосторожными действиями, все ширились и принимали размер настоящей катастрофы.
- Нет, я не могу тебя простить. Ты сделалась слишком своевольной и непослушной, - возразила дочери госпожа Бао Жей. – В наказание ты не будешь присутствовать на празднике в честь дня рождения своей бабушки, а также наденешь простое платье и будешь весь день служить на кухне как служанка. Если это наказание тебя не образумит, то в следующий раз за свое непослушание ты будешь наказана более сурово, чем сегодня. Моя строгость не позволит тебе быть невоспитанной и необразованнной девочкой, годной только разве для того, чтобы быть прислужницей на побегушках, а не знатной госпожой.
- Но, хозяйка, высокочтимая госпожа Жоу будет огорчена, если ее любимой внучки не будет на банкете, а она еще не отошла от горя, причиненного ей смертью старших двух внучек, - напомнила Бао Жей Первая наложница Киу.
- Киу, я придумала способ не расстраивать нашу свекровь и одновременно наказать Мей Фэн. Госпожа Жоу сделалась слаба глазами, и она не заметит, если в платье Мей Фэн будет другая девочка, - ответила хозяйка дома и приказала служанкам. – Оденьте на Мей Фэн простое платье, а на маленькую служанку Юи наряд младшей госпожи.
Прислужницы поспешили выполнить приказ, опасаясь своим промедлением рассердить Главную супругу Первого министра еще больше. На растерянную маленькую служанку они быстро надели роскошный наряд Мей Фэн, а плачущую от огорчения Мей Фэн облачили в грубое платье без узоров и повели ее работать на кухню.
Госпожа Бао Жей отпустила наложниц своего супруга готовиться к банкету, и устало прилегла на кровать отдохнуть. У нее было тяжело на сердце от того, что ей пришлось наказать дочь, но она понимала, что если она этого не сделает, шаловливая Мей Фэн избалуется еще больше.
Ей недолго пришлось лежать на постели. В спальню жены заглянул Первый Министр - статный и представительный вельможа, пожелавший узнать почему в день рождения бабушки та так строго наказала своего ребенка.
- Это моя вина, господин, - виновато ответила мужу госпожа Бао Жей. – Я уделяла мало внимания воспитанию дочери, и она не выполнила моего распоряжения разучить новую мелодию, чтобы порадовать высокочтимую госпожу Жоу своей игрой на цитре да еще разбила вазу, подаренную Великой Государыней Тинг.
- Пожалуй, ты поступила правильно, Бао Жей, - согласился с женой Первый Министр. – Однако заставлять Мей Фэн работать на кухне служанкой слишком суровое наказание. Достаточно было на целый день запереть ее в ее комнате, чтобы она поразмыслила над своим поведением.
- Я хочу, чтобы Мей Фэн хорошо поняла, что ее может ожидать, если она не вырастет благонравной и воспитанной барышней, - объяснила мужу Бао Жей. – Иногда строгость в отношении непослушных детей – это лучшее доказательство родительской любви, чем снисхождение. Строгость лучше готовит к самостоятельной жизни и делает их достойными своей знатной семьи и великих предков.
- И тут ты права, - снова согласился с женой Первый Министр. Но про себя он подумал, что постарается развеять печаль своей любимой дочери, лишенной праздника, несмотря на все ее провинности. Сразу после дня рождения своей матери купит своей малышке красивую дорогую куклу и позволит кататься на белой лошадке, которая ей очень нравилась. Мей Фэн с раннего детства была столь прелестным ребенком, улыбчивой и ласковой ко всем, что Лю Цзедун очень скоро перестал жалеть о рождении дочери, а не сына, и для его отцовского сердца было большим счастьем все время радовать ее.
- Господин, вы чем-то встревожены? – обеспокоено спросила мужа госпожа Бао Жей, заметив печальное выражение его лица. И заключила: – Проступки Мей Фэн не произвели на вас никакого впечатления и не вызвали ни малейшего вашего возмущения.
Первый Министр Лю Цзедун походил по богато убранной спальне жены, раздумывая над тем, стоит ли ее беспокоить плохими новостями, полученными им из столицы, но затем он решил за лучшее предупредить ее о возможной опасности, которая грозила всем обитателям его дома. Его жена и так была взволнована той озабоченностью, что отражалась на его лице, не хватало еще, чтобы она изводила себя тревогой, представляя ту беду, которой еще не было.