Она выглядела иначе, чем в тот день, когда я видел ее в мире фейри: ее тело было стройным и облаченным в темный плащ из теней. Ее кожа была бледной, она похудела, но это была она. Действительно она.
— Лэнс? — вздохнула она, слово было близким и далеким одновременно. Она протянула ко мне руки, и я побежал к ней, увлекая за собой Голубка, отчаянно пытаясь сократить разрыв между нами.
Мое сердце разрывалось, когда Клара погладила меня по лицу, тепло ее кожи открыло во мне рану, которая никогда по-настоящему не заживала.
— Это действительно ты? — Слезы покатились по ее щекам, и я притянул ее к своей груди, все еще держа Дарси в железной хватке.
Руки Клары обхватили меня, и она упала на меня, ее слезы скатились по моей шее. Она была так болезненно реальна, что это причиняло боль. Она была здесь все те годы, что я оплакивал ее. Но как?
— Как ты выжила? — взмолился я, когда она в отчаянии притянула меня ближе. Как одиноко ей было здесь. Должно быть, она жаждала прикосновений другого фейри, чахнущего в тенях. Этого было достаточно, чтобы разорвать меня на части.
Дарси держалась за мою руку, но давала нам столько места, сколько могла, оглядывая пустынную землю широко раскрытыми глазами.
— Я не знаю, — вздохнула Клара. — Я не знаю, насколько я настоящая, Лэнс. Я не знаю, выживу ли я, вернувшись в Солярию. Но я лучше умру, чем останусь здесь еще на секунду.
Я крепче прижал ее к себе, ужас охватил мои внутренности, когда я подумал о том, что я верну свою сестру только для того, чтобы потерять ее снова.
— Заклинание сработает, — прорычал я, вкладывая в эти слова все свое сердце. Потому что оно должно было сработать.
— Если нет… — Клара подняла на меня глаза, и я вытер слезы большим пальцем, мое тело болело от того, что она стала здесь вот такой. Такой маленькой, такой потерянной. Она всегда была такой сильной, а теперь выглядела слабой, сломленной.
— Так и будет, — сказал я сквозь зубы. — Я позабочусь об этом.
— На всякий случай, — прошептала она, приподнявшись на цыпочки, чтобы прижаться губами к моей щеке. — Я люблю тебя всем сердцем, дорогой брат. Я думала о тебе все эти годы. Я скучала по тебе. Но когда-то тьма возьмет свое, и она владела мной так долго…
— Лэнс, — осторожно сказал Дарси. — Мы должны идти. — Она бросила на меня тревожный взгляд, затем нерешительно повернулась к Кларе. — Я помогу тебе вернуться.
— Для этого понадобится много магии, — сказал я, когда шепот снова воззвал ко мне.
Мы втроем издали тихий вздох, когда тени окутали нас и пропели наши имена. Я взял Клару за руку, прижав их обеих к себе и поклявшись не отпускать, пока мы не окажемся в пещере Академии Зодиака.
— Теперь, Голубок, — подбодрил я, и она опустила глаза. Ее магия влилась в мою вместе с силой теней, которые жили в ней, и она позволила всему этому бесформенно влиться в мои вены, чтобы придать мне сил.
Я начал тянуть нас сквозь темноту, мысленно создавая мост и представляя его так четко, как только мог, овладевая тенями вокруг нас.
Звездный свет танцевал под моими веками, а перья, казалось, касались моей кожи, когда я призывал силу небес помочь нам.
Я произнес слова, которые запомнил из старых текстов, которые изучал, направив всю свою силу и силу Голубка в свой голос.
— Nocturnae sidera nobis dirige nos. Quid opus aedificare. Ut quod oportet[10].
Сила заклинания быстро истощала нашу магию, поглощая ее и выплевывая в виде белого горячего света вокруг нас. Тени поглощали ее так же быстро, как она появлялась, и я знал, что ей нужно больше мощи.
Я потянулся к магии Клары, но мне ответила лишь пустота. Она не питалась все эти годы, ей нечего было предложить, ее сила давно закончилась. Магия Дарси хлынула в меня с большей силой, и я задохнулся, поняв, что она сдерживалась. Ее сила опьяняла, растекаясь по моим венам и давая мне все необходимое для продолжения заклинания.
— Stellae de zodiaci, accipere virtutem meam: da mihi virtutem quoque partum a ponte inter mundos![11] — я воззвал к небу, и звезды ослепили меня, когда они закрутились по моей воле, склоняясь под огромной силой, изливающейся из Дарси в меня.
Невесомое ощущение разлилось по мне, и тени обвились вокруг моих рук, пытаясь разорвать мою хватку на сестре и Голубке. Я зарычал, практически раздавив их пальцы в своих руках, так как отказывался отпускать их. Тьма не могла украсть их у меня, я умру прежде, чем отпущу их в ее лапы. Они были для меня двумя самыми дорогими фейри во всем мире, и я отдал бы все, чтобы вернуть их домой.
Их ногти впивались в мою кожу, когда они прижимались ко мне, и мое зрение плыло в смеси темного и светлого, пока мы неслись в пустоту между мирами.