Я откинулась назад, голова у меня пошла кругом. Я больше не думала о том, каким образом Джулия заполучила столь важные сведения, в мыслях у меня был только мой отец, облаченный в белое с золотом и с кольцом святого Петра на пальце.
– Babbo может стать папой римским, – не веря своим словам, проговорила я.
Джулия хлопнула в ладоши:
– Ты только представь себе! Сколько будет радости, сколько всего, чтобы заполнить наши дни с рассвета до заката! При его дворе ты, возлюбленная дочь его святейшества, станешь самой желанной невестой. – Она обняла меня. И в тесных объятиях я услышала ее шепоток: – Завтра, Лукреция. Завтра все переменится.
Закрыв глаза, я поддалась ее восторгу, хотя и почувствовала холодок страха. Да стоит ли мне радоваться тому, что я стану дочерью римского папы?
Глава 2
Не в силах сдерживаться, за обедом Джулия выболтала все, чем вызвала мрачную гримасу на лице Адрианы и неодобрительное мычание моей матери: та явно огорчилась, что карты Таро не сообщили ей такую судьбоносную новость. Но внимания эта новость заслуживала, поэтому Ваноцца и Адриана заперлись в кабинете, чтобы срочно обсудить услышанное, а мы с Джулией ушли наверх, где провели беспокойную ночь.
С началом пятого дня совещания конклава Адриана объявила, что мы должны отправиться в Ватикан. Если мой отец станет папой, как утверждала Джулия, то нам надлежит присутствовать при объявлении. Но прежде Адриана препроводила всех нас – мать переночевала в отдельной комнате – в часовню, чтобы помолиться о его избрании.
Я опустилась на колени перед алтарем, а глаза у меня горели после бессонной ночи. В ушах все еще стоял гул от бесконечной болтовни Джулии обо всех драгоценностях, платьях, мехах и других сокровищах, которые вскоре у нас будут. Но где-то в глубине моей души таилась тревога: я прислушивалась к шуму потока, который может смести нас, затопить прошлое и обнажить неизвестное будущее.
Молиться мне не хотелось: папочка так или иначе победит. Как сказала Джулия, он ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. Потом мы построили слуг, накинули плащи, надели вуали, чтобы скрыть лица. От кареты или носилок пришлось отказаться, чтобы не привлекать к себе внимания, но, когда мы шли по улицам, бродячие собаки и роющиеся в грязи свиньи разбегались. Мне так хотелось побыстрее добраться до Ватикана, что я почти не замечала колючих косых взглядов матери и даже едва ощущала гравий и камни мостовых под ногами.
«При его дворе ты станешь самой желанной невестой…»
По мосту Святого Ангела мы перешли Тибр. Дальше нам предстояло подняться узкой дорогой по холму, где располагался Ватикан: кирпичный Апостольский дворец – резиденция пап – и лабиринт внутренних зданий, проходов и дворов, ведущих к собору на месте распятия и захоронения святого Петра, на чьих страданиях стоит наша Церковь.
Мы находились в самом сердце Рима, перед древними памятниками нашей веры. Может быть, из-за того, что я нечасто бывала в Ватикане, меня поразило, каким простым и захудалым он выглядел: скопление крыш красной черепицы и ветхих фасадов, где заплесневелые каменные ангелы и безликие святые таращатся на мощенную брусчаткой площадь. С того места, где мы стояли, был почти не виден фонтан в атриуме дворца: устроенный в виде гигантской сосновой шишки, он снабжал здешних обитателей чистой водой, а я когда-то ребенком полоскала в нем ноги. Открытые колоннады вокруг него, обычно заполненные лоточниками и продавцами вкуснейших турецких жареных бобов, были пусты. Подход к ним блокировала папская гвардия.
Мы пришли рано, и воздух еще не успел нагреться, но вскоре я начала потеть под плащом с капюшоном. В животе заурчало. Торопясь привести нас сюда, Адриана забыла о завтраке, и я отдала бы что угодно за мешочек тех жареных бобов. Мы постарались выглядеть как простолюдинки, которые пришли узнать, не объявят ли нам о новом папе, но площадь оставалась пуста, а над неровным уличным покрытием поднимался парок. Как я заметила, другие гвардейцы перекрыли наружные лестницы, где подпирали шелушащиеся стены. Лица у них были помятые: так выглядят люди, которые не выспались и много выпили накануне.