— Старуха сказала, что моя жизнь переменится, когда я споткнусь! Что в этот миг передо мной откроется путь, который определит мою дальнейшую судьбу! — заявила Франсуаза и принялась озираться.
— Я бы не стал воспринимать это буквально, — возразил Фернан, но жена его не слушала.
— Чей это шатер? — спросила она.
— Одного из бедуинов. Мы не можем останавливаться здесь, нам разрешили посетить только старуху, — нетерпеливо произнес майор, и в это время из шатра выглянул потревоженный их разговором мужчина.
— Простите, — сказал Фернан Рандель, — мы уже уходим.
Несколько лет назад он выучил арабский язык, неплохо говорил на нем и почти все понимал, тогда как Франсуаза знала только пару слов.
— Я бы хотела выпить верблюжьего молока, — упрямо заметила женщина, не желая двигаться вперед.
— Зачем оно тебе? Здесь все грязное и не стоит ни к чему прикасаться!
— Это неважно. Я желаю войти внутрь.
— Это невозможно! — возразил Фернан. — Жилище бедуина неприкосновенно. И мы иноверцы, чужие.
— Скажи, что мы ему заплатим.
Зная, что жена не отступит от своего и поняв, что другого выхода нет, майор смиренно сложил ладони и обратился к мужчине:
— Я вновь прошу у вас прощения, но моя супруга желает посмотреть, как вы живете. Это не займет много времени. И я дам вам денег.
Судя по всему, араб растерялся. Это был нерешительный человек, привыкший покоряться чужой воле и силе. Майор его понимал. В необозримой пустыне только безумец не ощутит себя немой и ничтожной песчинкой.
Когда бедуин приподнял полог, Фернан облегченно вздохнул и пропустил жену вперед.
Шатер был столь низок, что в нем можно было стоять только согнувшись. Грубая шерстяная ткань, истрепанная жестоким ветром, испещренная дырами, в которые виднелось звездное небо, была неровно притянута к кольям, отчего внутрь со всех сторон проникал прохладный ночной воздух.
В шатре находились женщина и дети. Две совершенно одинаковые девочки сладко спали, крепко прижавшись друг к другу, и Франсуаза уставилась на них.
Тут пахло козьими шкурами и немытыми человеческими телами, но француженка даже не поморщилась. Она разглядывала Анджум и Байсан, разглядывала жадно, со свойственной ей одержимостью, умением видеть только то, что она желала увидеть.
— Вот, — сказала она, не обращая никакого внимания на испуганную Халиму, — за этим я и пришла.
— За чем? — не понял майор.
— Смотри, какие девочки! Я хочу одну из них!
Фернан Рандель ужаснулся до глубины души. По иронии судьбы именно здесь, в мире, где царит пустота, где в душу незримым потоком вливаются безмолвие и покой, Франсуазу поразило самое безумное в ее жизни желание, мигом превратившееся в навязчивую идею! Такого нельзя было допустить.
Майор почти выволок жену наружу, под темное небо, на котором звезды казались алмазами — до того чист и резок был их свет, — и резко встряхнул.
— Скажи, что ты пошутила!
Она не вздрогнула и не отвела взгляда. Ее тон был тверд, как железо.
— Это то, что мне нужно.
— Это не вещи, не игрушки, а чужие дети!
— Ну и что? Они одинаковые. Пусть эти люди отдадут одну девочку нам. То есть продадут. Мы объясним им, насколько хорошо ей будет у нас!
— Нельзя продавать и покупать людей!
— Тем не менее это делается сплошь и рядом.
Майор попытался успокоиться.
— Объясни, зачем тебе эта девочка?
— Как зачем? — удивилась Франсуаза. — Она будет нашей дочерью.
Мужчина ахнул. Он ожидал чего угодно, но только не этого, и лихорадочно подыскивал доводы, способные вразумить жену.
— Эти девочки — арабки. Они не похожи на нас.
— Неправда. И у меня, и у тебя черные волосы и темные глаза. К тому же ты сильно загорел. И если я перестану прятаться от солнца, уже через несколько дней моя кожа тоже станет смуглой. Никто ни о чем не догадается.
— У нас не было детей, и вдруг мы появляемся с ребенком! Окружающие все поймут.
— Здесь. Но ты говорил о новом назначении. Там нас никто не знает!
— Этим девочкам не меньше шести лет. В этом возрасте дети все отлично понимают. Она не забудет своих родителей и сестру. Она не согласится считать тебя матерью. В таких случаях люди усыновляют младенцев.
— Я не люблю младенцев! Они все время плачут, и с ними неинтересно.
Фернан оглянулся на шатер.
— Эти люди нам откажут.
В глазах Франсуазы появился нехороший огонек.
— А ты сделай так, чтобы они согласились!