Но это было только начало. Вскоре начались неприятности куда более серьезные: политического свойства.
Венгрия, насильно присоединенная к Австрии, всегда считалась мятежной провинцией. Католичество там насаждалось свыше, но немалую часть населения составляли православные. Бракосочетание наместника австрийского двора в Венгрии эрцгерцога Иосифа с православной русской великой княжной дало этой части населения надежду на улучшение их положения.
Александра Павловна с супругом поселились в небольшом городке Офене, неподалеку от Будапешта. Андрей Самборский сразу начал предпринимать действия для обустройства православной церкви – согласно брачному договору, Александра Павловна должна была иметь возможность присутствовать на православных богослужениях, а православной церкви в Офене не было. Но, как уже выше было сказано, австрийцы прилагали все усилия для того, чтобы уговорить Александру Павловну перейти в католичество.
Отец Самборский вспоминал: «Римская церковь, как настоящая, так и в прошедшие времена, простирала свое владычество на все христианские церкви, рассеянные по вселенной. Ревностные сей церкви проповедники и посланники искали обратить и соединить все народы и безъизятно весь род человеческий; коих не успели они привлечь в свое сборище наружной красотой, льстивым красноречием, индульгенциями и прочими суеверными обетами, тех прещением и буйством низвергали в пургаториум! Таковым духом и доныне дышит римская церковь в Венгрии, хотя и прикрывается непроникаемой завесой. Сия церковь все возможные способы уже было приуготовила ко приятию в свои объятия Ее императорского высочества Великой княгини Всероссийской эрцгерцогини Австрийской, палатины Венгерской Александры Павловны! Обер-гофмейстер палатинова двора устроил было для Великой княгини церковь по католическому обряду, под распоряжением греческого архиерея. Сей пастырь восточной церкви отправлял должность шпиона в Белграде; оттуда спасся бегством и получил в награду епархию Офенскую, в которой имеются греческие и сербские православные церкви. Он уверял, как членов королевского совета, так и других знатных особ, что российская церковь весьма удалилась от греческой и требует реформы. Под сим предлогом он всемерно старался сам совершать в русской церкви священнослужение, быть духовником Великой княгини и, отстранив меня от должности, тем самым споспешествовать присоединению ее к римской церкви; к этому же стремился и богатый князь Батиани, кардинал и венгерский примас. Он употребил значительную часть своих доходов на принесение различных даров Ее высочеству, сверх сего купил великою ценою близ города сад и подарил палатину в том намерении, чтобы почаще иметь уединенную с Великой княгиней конференцию о соединении с Римским престолом; но смерть прекратила и жизнь, и намерение этого ветхого обольстителя. Однако, многие другие заняли его место. На таковых беспокойных искусителей часто жаловалась моя Великая княгиня, верная дочь православной церкви, иногда с усмешкой, иногда с негодованием. И между тем, приказала мне устроить собственную церковь, дарованную ей ее августейшими родителями, искусно расписанную. Когда я этот благолепный иконостас устанавливал на место весьма нелепого их иконописания, выпустили на меня неистовую клевету, будто бы я, разодрав иконостас, топал ногами и с презрением выбросил за порог. А чтобы еще более ненавистным представить меня публике, то везде разглашали, что я крамольник, что раздавая милостыню слепым, хромым, изувеченным и престарелым, коих там очень много, прельщаю народ, и что я послан сюда с тем, дабы всех единоверных сербов взбунтовать и переселить в Россию. Для отвращения таковых страшных поношений, заключил я себя в четырех стенах, почти год не имея ни с кем общения, кроме моей церковной должности».