– Какого кляпа ты устроила сольник имени Татьяны Домашневой? Смелая, да? Да тебя убить мало! Сейчас схлопотали бы по первое число, и что? И чего тебя раздирает постоянно в самый неподходящий момент? Что ты за человек такой? – Алина безнадежно махнула рукой.
– Ну Алиночка, ну лапочка, прости. Так получилось, – жалобно пролепетала Домашнева.
– Получилось! У тебя всегда все очень здорово получается, особенно шиворот-навыворот. Нет, ты мне скажи. Если бы тебе в метро в Москве встретилась толпа футбольных фанатов, тебе бы пришло в голову вступать с ними в переговорный процесс? Да ты бы или ноги унесла, или к стеночке прижалась. Отвечай! – грозно прикрикнула Алина на подругу, которая никак не могла отдышаться после забега.
– Прижалась бы, твоя правда.
– Тогда объясни, из каких соображений ты начала из себя изображать звезду? – грозно спросила Алина.
Татьяна ни с того ни с сего начала хохотать, как сумасшедшая. Алина вновь испугалась. Наверное, истерика у подруги на почве только что пережитого стресса, а она ее воспитывает изо всех сил.
– Тань, ты чего? – озадаченно спросила Алина.
– Ой, не могу. Я стихи придумала на злобу дня. Слушай, тебе должно понравиться. Две московские звезды чуть не получили мзды, – еле выговорила Татьяна сквозь безудержные приступы смеха. – Прикинь, на почве стресса поэтический дар проклюнулся. – И Татьяна опять закатилась.
Ну что делать с этой бестолковой девкой? На нее обижаться бесполезно. А воспитывать тем более. Горбатого могила исправит, это как раз про Домашневу.
– Пошли уже, звезда московская. Аппетит не пропал? – мрачно спросила Алина.
– Ты с ума сошла. Я готова сейчас съесть самую большую в мире кучу калорий.
– Тогда идем искать приличное место, где нам эту кучу предложат и при этом морду не набьют. Если ты, конечно, и там не сумеешь настроить всех посетителей против нас, – саркастически добавила Алина.
– Давай язви, добивай свою несчастную подругу окончательно. Знаешь, как обидно мне стало за то, что нас с тобой в упор не видят. Хорошенькое дело. Мы – женщины, хрупкие и нежные создания. А эти бугаи набились в бар, накачались пивом и готовы убить за свой поганый футбол каждого, кто им под руку попадется. Это же ненормально. Они что, совсем тупые? Им женщины не нужны? Не понимаю. Впервые в жизни вижу таких уродов.
– Таня, все, забыли, обсуждать ничего не будем. Они фанаты, и этим все сказано. Ты умудрилась за пять секунд нарушить все околофутбольные законы и табу, естественно, что в тебе они видели не привлекательную женщину, а врага номер один. Все понятно, хоть и противно. Вроде с виду на мужиков похожи, а мышление отсутствует. Одноклеточные, что с них взять. Но мы с тобой, подруга, нынче имели шикарный шанс получить мзды. Как там у тебя? Повтори, пожалуйста.
– То-то же! Наконец и ты оценила, что я страшно талантливая. Слушай и запоминай. – И Татьяна с воодушевлением продекламировала нетленные строчки.
Похохатывая не только от гениального двустишия на злобу дня, а скорее оттого, что история закончилась для обеих благополучно, девушки довольно скоро нашли вполне приличное кафе. Несмотря на позднее время, почти все столики были заняты. Алина подозрительно осмотрела зал. Публика была вполне приличная, на их появление никто внимания не обратил. Агрессией в заведении и не пахло. Люди отдыхали, и им не было никакого дела до двух барышень-путешественниц. То, что надо. Девушки набросились на еду, забыв про разногласия. Татьяна начала разговаривать только за десертом, и это было огромным достижением сегодняшнего дня.
– Красота-то какая! – восхищенно проговорила она.
– Ты о чем? – насторожилась Алина.
– Я про десерт, а ты что подумала? – хитро поблескивая глазами, ответила Домашнева.
– Я не думаю, я ем. А десерт и впрямь произведение искусства. Тут я с тобой согласна полностью. Не имею никаких возражений. Ну что, подруга, какие у нас дальнейшие планы?
– Мы же договорились. Мы сегодня смотрим, как разводят мосты. А ты что, передумала?
– Ничего я не передумала. Просто ты стреляешь глазами по сторонам с таким энтузиазмом, что я боюсь остаться в полном одиночестве. А я девушка нежная. По ночам, хоть и белым, в гордом одиночестве шастать по чужому городу не привычная.
– Вечно ты придираешься. Можно подумать, что парочка приличных кавалеров может испортить впечатление от инженерных конструкций, – недовольно фыркнула Татьяна.