Время необузданных и безбашенных дискотек давно прошло. Конечно, они с Татьяной, дорогой подругой, далеко не старухи и выглядят на все сто, но уже, надо честно признать, не конкурентки длинноногим, неожиданно оформившимся недавним четырнадцатилетним гадким утятам, девочкам, которых никто всерьез не воспринимал еще пару-тройку лет назад. Теперь эти неуклюжие подростки неожиданно превратились из выпускниц классов средней школы в грудастых и длинноногих див. Где уж им с Татьяной, маленьким и компактным, возрастным, засидевшимся в девках, конкурировать с новоявленными Памелами Андерсон, у которых весь интеллект сосредоточился в бюстгальтере. Попробуй докажи этим странным мужикам, что есть на свете и другие ценности. У них же от одного взгляда на бюст четвертого размера крышу сносит напрочь, они немеют, превращаются в замороженных идиотов.
За плечами колледж, после этого практика, на которой ты показала себя во всей красе, и тебе сразу предложили неплохую работу. В восемнадцать лет это было круто, и ты сразу повелась на это предложение. Потом, вкалывая не по-детски, ты еще умудрилась закончить институт. В результате в твои двадцать четыре гола, как ни смешно звучит, у тебя неожиданно появился рабочий стаж. Уже успело набежать годиков несколько, как это ни грустно звучит. Это только с виду они с подружкой бодрые, ничем не обремененные малолетки, а ответственности у каждой о-го-го! И мозги уже совсем по-другому работают. Отпала охота безудержно колбаситься с ночи до утра под не очень хорошую, но зато жутко громкую музыку ради прикола и драйва. После тяжелого рабочего дня, а тем паче недели, преследует стойкое желание поскорее добраться домой и рухнуть в койку.
Вот и получается, что ответственности полный карман и маленькая тележка в придачу, а личной жизни никакой. Отсутствует эта пресловутая личная жизнь как класс. И ситуацию исправить в принципе невозможно. Собственного жилья нет и не предвидится, не советские времена, чай, на дворе, а суровые рыночные отношения. Сколько ни зарабатывай, как ни экономь, купить квартиру в столице в принципе невозможно. Если только банк ограбить или неожиданно наследство получить. Но это все из области фантастики. Богатых родственников за границей не имеется, с законом вступать в конфликт нет ни малейшего желания. Вот и приходится в свои годики жить под родительским кровом в качестве вечного ребеночка.
У любимых родителей своя четкая программа. Они очень хорошие люди, Алина их очень любит, и они обожают свою дочь до самозабвения, но у мамы с папой довольно странное понятие о счастье. Им больше всего на свете хочется доченьку удачно выдать замуж да на дачу свалить в начале весны на весь сезон. Вот и вся родительская программа. Совсем свихнулись на своих дачных заморочках. Каждый год одно и то же. Начиная с февраля все подоконники в доме уставлены ящиками с рассадой. С маниакальной настойчивостью папа сажает семена, хотя овощи и фрукты в полном ассортименте повсеместно продаются круглый год. Бороться с этим явлением совершенно бесполезно. Папа будет улыбаться, соглашаться, проклинать все заботы и хлопоты, связанные с растениеводством. Но на следующий год ящики опять займут свое законное место. А папа будет зависать над ними, разговаривать с проклюнувшейся чахоточного вида рассадой, поливать, освещать, удобрять, лелеять хилые ростки и холить их с такой любовью, словно от этого что-то зависит. Полный кошмар.
Так, стоп, глупые мысли в сторону. Впереди заветный перекресток. Именно здесь уже довольно давно с замечательным постоянством происходит встреча с незнакомцем. Алина никому не рассказывает об этой милой мелочи. Ведь засмеют, и будут, между прочим, правы. Такое развлечение не вписывается в график взрослой девочки двадцати четырех лет от роду.
Пять дней в неделю она на этом непримечательном перекрестке встречает очень симпатичного молодого человека, который, видимо, тоже спешит на работу. Происходит непонятная история, наивная и смешная, на уровне пятого класса. Оба ждут этого мимолетного свидания, которое и свиданием назвать трудно, встречаются взглядами, словно влюбленные, и через мгновение расходятся в разные стороны. Поначалу такое рандеву придавало некоторый бодрящий стимул: мол, знай наших. Теперь, по прошествии довольно продолжительного времени, встречи превратились в ритуал. Красноречивый и заинтересованный мужской взгляд – это, конечно, замечательный стимул для жизни, укрепления бодрости духа и поднятия хорошего настроения на несколько часов. Но если серьезно, маловато в их возрасте для настоящего счастья одного взгляда. Интересно, сколько лет должно пройти, чтобы юноша наконец решился и нашел в себе силы хотя бы кивнуть или поздороваться? С такими темпами развития взаимоотношений человек должен жить хотя бы лет триста.