Уэст чуял, связь была. Об этом косвенно говорила хронология: убийства маньяка прекратились в то же время, когда исчез киллер. Последним в жертвах серийника числился связной киллера Эндрю Мак-Кинли, но его убийца уже найден, обвинен и осужден. Жаль, что срок отбыть ему не получится. Ричард Томпсон, как и его предполагаемая жертва, уже никогда не заговорит. Если только на сеансе спиритизма. Мертвецы не рассказывают сказок. Смерть связного повесили на покойника, который уже никак не сможет обелить свое имя. Очень удобно для тех, кто умело пытался затереть следы. Уэст бы сказал гениально. Комар носа не подточит.
Красиво сложенный кем-то пазл ничуть не помогал в расследовании. Едиственный способ докопаться до правды – принебречь установленными обстоятельствами смерти Мак-Кинли. Серийник не вернулся, а вот киллер уже в городе и убивал по повелению главаря банды Зеленых Змей. Неважно, что связвало этих двоих. Уэста интересовал только последний. Все же пришлось пойти на попятную и не отказываться от плана с допросом. Благо, его можно реализовать дистанционно и не переживать, что в какой-то момент Уэст выйдет из себя и попросту перейдет к рукоприкладству.
Погасив свет в комнате, он нашел контакт Эванс в скайпе. Ответили почти сразу. На экране появилось изображение ее квартиры: ноутбук стоял перед диваном, на котором сидела еще более нежелательная для общения, чем сама Эванс, персона. Ее дружок Лиам Ларссон — мажор, прожигатель жизни и завсеглатый вечеринок выглядел по-домашнему нелепо в сером спортивном костюме. Еще более неуместно смотрелась спавшая головой у него на коленях Эванс, укрытая пледом. Семейная идиллия, так посмотреть. Уэст не поверил ни на секунду.
— Я смотрел сериал, — констатировал Ларссон.
— Мне нужно поговорить с ней, — Уэст решил, что приветствия лишние, раз не с ним поздоровались.
— Сегодня четверг, — снова без интонации продолжил зарвавшийся засранец. — Извини, думал, мы очевидными фактами обмениваемся. Мне пялиться в черный экран? Попахивает шизофренией, — на его слова Уэст включил лампу у монитора, освещавшую только край рабочего стола, клавиатуру, руки и часть груди.
— Я могу поговорить с ней? — выжидающе спросил он.
— Может быть да, а может быть нет… Ты говори, вдруг она услышит, — съехидничал Лиам, отпивая чай из мерзкой разноцветной кружки.
— Разбуди ее, — попросил Уэст, на что Ларссон ухмыльнулся, снова прихлебнул и отставил кружку на подлокотник, аккуратно держа кончиками пальцев.
— А что я получу взамен? — бизнесмен, твою мать.
Уэст глубоко вздохнул. Недолго думая, он стащил с себя рубашку. Теплый свет настольной лампы осветил, все, что было скрыто. Ларссон поменялся в лице. Темно-зеленые глаза распахнулись и стали практически черными от расширившихся зрачков. Гаденькая улыбочка сползла с ухмыляющейся физиономии. Губы оказались плотно сжатыми и практически обескровленными. Пальцы, державшие кружку с кипятком, побелели. Ларссон молчал, раздувая ноздри, не в силах вымолвить ни слова: грудь вздымалась от глубокого дыхания.
— Уверен, что хочешь, чтобы я ее разбудил? — хриплым голосом спросил он, гулко сглотнув. Несчастная кружка грозила раскрошиться от давления пальцев. Сам Лиам, возможно, уже заработал ожог первой степени.
— Разве мы не договорились? — Уэст видел, как Ларссон прерывисто дышал, прожигая взглядом даже через веб-камеру, и разглядывал чересчур пристально для ревнивого бывшего парня мисс Эванс.
Приятного в осмотре оказалось мало, но Уэст не мог проявить слабость и отступить. Только не сейчас. Ларссон проверял на прочность. Если позорно слинять, то общению с Эванс придет конец. По крайней мере, Ларссон младший точно приложит к этому усилия. Даже сейчас, зная, что Уэст ни на что не претендует, Ларссон не подпустит к подруге без проверки. Видимо, оценивал по размеру бицепсов подходил ли Уэст для разговора.
— Как знаешь, — с неохотой процедил Ларссон сквозь зубы. — Доброе утро, Вьетнам! — крикнул он, наклонившись к ее уху, и сбросил Эванс с коленей, резко поднимаясь с дивана.