- Чем же вас атеизм отталкивает? Или, говоря мягче, не так привлекает?
- Не уверен, что совсем прав... Но порядок, создаваемый стихийным, случайным расположением атомов, не может быть устойчивым. В такой схеме нет места живой вечности. Теряется смысл бытия. Получается нонсенс. Кратковременный всплеск разума, спонтанный, не обязательный... Дурь какая-то. Бог по имени Броун, - что может быть абсурднее...
- Ну-у, тогда ты вполне можешь считать себя верующим. Мой совет: когда услышишь призыв к намазу из вот тех динамиков, - Вашков то и дело переходил с "вы" на "ты", руководствуясь непонятной Тайменеву логикой, - Забудь обо всем мелочном, попробуй отыскать в себе главное. Попытайся облечь это главное в слово, пожелай его исполнения, попроси... Тогда самому станет яснее, кто ты...
С южной стороны открылись двери мечети. Они подошли ближе и стали в сторонке, чтобы не мешать. Пол накрыт чистыми цветными плетеными циновками, в стене напротив входа темнеет ниша чуть выше человеческого роста. Ниша обозначает направление на Мекку, в данном случае на север.
С минарета зазвучал протяжный напев-призыв к общему сбору в мечети. Тайменев и Вашков отошли к краю освещенного круга, молча наблюдая, как жители Фукума скрываются один за другим внутри храма. Вот смолк голос муллы, закрылись двери, установилась тишина.
Они продолжали стоять на черте между светом и тьмой. Тайменев смотрел на близкие звезды, забыв о Дмитрии Николаевиче, и думал о себе. Самые яркие события жизни одно за другим проходили перед ним.
Неузнаваемое лицо матери со стертыми временем чертами всплыло из туманного сизого облачка.
Быстрой непривлекательной лентой мелькнуло последующее. Учеба, преподавание, суета дней...
Легкая, нежданная вспышка осветила далекий вечер, принесший ему статуэтку из Оронго. И показалось: голос из-за занавески совсем не того, о ком он думал, не брата мамы; но тем не менее до боли узнаваемый, да не узнанный...
Самые яркие кадры, - воспоминания об острове Пасхи. И Хилария, светящаяся как бесплотный чистый дух в дверном проеме губернаторского кабинета Хету. Дверь, ведущая наверх, туда, где он побывал только мыслью, протянувшейся от рейдера, бегущего от катастрофы...
Звезды покрупнели, добавили свету, боковым зрением Тайменев увидел слева мерцающую гладь моря, справа, - поднимающиеся по крутому склону рыбачьи домики, стремящиеся туда, за дорогу поверху, к поселению вечных. Они с Вашковым накануне побывали там.
Он отметил: внутреннее состояние сходно с тем, что охватило его ночью в святилище в Оронго. Это и понятно: если исходить из утверждения Дмитрия Николаевича, Харе-пуре находилось также в особой точке мира.
Стало грустно от прокрутившейся всего с несколькими остановками биографической ленты, однотонной и однообразной. Кроме редких вкраплений-исключений, ничто в ней не привлекало чувства. Неужто это он прожил такую бесцветную, малополезную жизнь? А что впереди? Будет ли второй отрезок ленты красочнее и живее?
"Прав ли я, что так резко и круто изменил судьбу? - спросил он себя, - Не разочарование ли в себе и окружающих стало толчком тому? Не одиночество ли среди людей? Не отсутствие ли близкого человека, способного понять не высказываемое? Не тоска ли по настоящему делу?".
И тут Николай Васильевич понял, что именно эти вопросы таят в себе его истинные желания; эти вопросы и есть его главные проблемы, через решение которых высветится смысл жизни. И почувствовал недостаток собственного разума, чтобы понять себя...
16. Фахри Ахмад.
Фасад банка, белый с розовыми колоннами, с затейливой лепкой на фронтоне, заставлял уважать. Кабинет, куда вошел Тайменев, был совсем роскошен. Бытовая техника от "Филипс", видеоаппаратура от "Сони", офисная техника невиданных конфигураций, стеклянная мебель оригинального дизайна... Множество зеркал умножало и раздвигало пространство во всех направлениях. Тайменев остановился у двери, пытаясь разобраться, где же истинная реальность, и где тот человек, который его ждет.
"Процветающе живут люди процента", - усмехнулся он, усомнившись в том, что обитатель подобного кабинета может хотеть от жизни чего-то еще. И это в стране, где взимание и использование процента с денежных сумм запрещены! Только на дурные деньги можно позволить себе такую роскошь. Вашков говорил, что арабские банкиры обходят запрет, вытекающий из текстов Библии и Корана, переделом экономической формулы оборота капитала. Они считают прибыль не следствием даваемой ссуды или кредита, а частью прибавочного продукта, производимого на предприятиях. При заключении контрактов процент с финансового капитала и не упоминается. И лукавство финансистов не считается обманом.