...Утро началось не так, как планировали Тайменев и Фрей.
Николай приготовил завтрак на двоих, прошел в комнату Уильяма и услышал приглушенные сдавленные стоны. Курьер лежал без сознания, обильный пот заливал лицо. Тайменев коснулся ладонью лба и ощутил сильный жар. Пульс лихорадочный, аритмичный.
Не выдержал юный организм бессонных ночей, перепадов температуры. Может, и под дождь попал. Вот и простудился, решил Николай Васильевич. Дошел до кризиса, теперь ему нужна скорая медицинская помощь. Как бы не острая пневмония в запущенном варианте! Немедленно вызывать врача! Как у них тут с этим? Он спустился на первый этаж к дежурному, где находился единственный телефон; тот, узнав, в чем дело, посоветовал не надеяться на звонок, можно и день прождать напрасно. Лучше остановить машину и самому доставить больного в одну из двух городских больниц.
Тайменев вернулся в номер, спрятал альбом под одеяло своей кровати, документы Фрея положил себе в сумку, закутал трясущегося в ознобе больного в одеяло, взял его на руки и вышел на улицу. Фрей что-то бормотал, мешая арабские и английские слова. Чаще других повторялось имя Файда. Если он и здоровый в спешке не заканчивал предложений, то теперь его понять было вовсе невозможно.
"Вот до чего доводит любовь, - с состраданием глядя в бессмысленные побелевшие глаза Уильяма, думал Николай, - Надо бы взяться за него после выздоровления, помочь обрести свой ритм жизни, без сутолоки внутри и снаружи".
С трудом поместившись с больным в кабину фургона, развозившего утренний хлеб, Тайменев вручил водителю бумажку в пять динаров, и тот, пораженный щедростью, в несколько минут домчал прямо к дверям приемного отделения.
Дежурный врач, - седой важный араб с умными глазами, - измерил температуру, пульс, записал показания, уточнил имя и адрес больного, и рекомендовал Николаю подождать результатов экспресс-анализа крови.
Тайменева самого интересовал диагноз, от которого зависело, сколько проболеет Фрей. Хорошо день-три, ведь организм здоровый. А если больше? Тогда придется связываться с руководством, чтобы там переадресовали задачи Фрея. То-то расстроится горе-любовник.
Слова врача он воспринял как грозу с ливнем над Салах-эд-Дином: столь же неожиданно и невероятно!
- У больного практически нет шансов... Я вызвал коллег, но.., - во внешности доктора профессиональное самоуважение уступило место растерянности, проявилась склеротическая сеть на щеках, - Анализ крови показал смертельную концентрацию яда неизвестного происхождения. Мы сделаем все возможное: переливание, стимуляция сердца, принудительное дыхание... Но отрава проникла слишком глубоко в клеточные структуры. Почему вы не привезли его раньше? Еще вчера можно было надеяться.
- Еще вчера? - ошеломленно спросил Тайменев, - Но еще вчера он был здоров. Правда, жаловался на головную боль. И все. Мы решили, - от усталости и недосыпания. Все было как обычно... Я буду ждать здесь, - твердо закончил он.
- Хорошо, - согласился врач.
Он блеснул стеклами очков и скрылся за белой дверью. Вскоре, не замечая застывшего у двери Тайменева, в процедурную прошли еще двое в белых халатах. Обостренный слух ловил приглушенный металлический стук; видно, в ход пошли хирургические инструменты.
Ждать пришлось недолго. Через полчаса вышел знакомый врач и устало сказал:
- Все. Можете приглашать родственников. Мы бессильны. Не повезло мальчику. Совсем еще молодой. С таким организмом мог бы сто лет прожить без болезней.
Николай не мог поверить в случившееся. Поняв его, врач жестом пригласил следовать за собой.
...Неузнаваемое, почерневшее лицо Фрея, с несколькими бледными круглыми пятнышками...
"Как же так?"
Доктор взял его за руку и провел в кабинет.
- Посмотрите сами, - он протянул листок с анализами, - Я в свое время окончил медицинскую академию в вашей северной столице. Да-да, я вижу, что вы русский. Только русские реагируют так на смерть чужих людей. Практику проходил также в вашей стране. И здесь долгое время мы работали под руководством профессора Петрова. Тогда это была лучшая терапевтическая школа.
Убедив Тайменева в своей компетентности и невольно указав ему на необходимость самоконтроля, врач спросил, сможет ли русский господин исполнить все формальности. Ответив, что все будет сделано сегодня же, Николай сказал "до свидания", вернулся в гостиничный номер и связался по сотовому телефону с Фахри Ахмадом. Тот согласился с предложением Николая поручить формальности последнего ритуала одному из агентов Ахмада в Таисе, назвал имя и заверил, что сообщит о происшедшем в Совет Фирмы тотчас.