Индус говорил, а Николай слушал и размышлял о своем. И потому смысл речи доходил до него с некоторым запаздыванием. Речь уже шла о потомках Рудры, заселивших все миры, когда Николай вдумался в сказанное ранее и вздрогнул от догадки.
"Вот откуда оно! Синее и красное! Те самые цвета... Запах дымной горечи, сине-красный мир. Две краски, закрывающие солнце и землю. Выходит, Рудра, воплощение вожделения во вселенском масштабе, окружает меня и заставляет видеть только его".
- Вожделение, кама, и гнев, кродха, нерасторжимы. Они-то и порождают аханкару, от которой несвободны все люди нашего времени. Аханкара, - это убежденность в том, что ты, - центр мира. Крайняя степень эгоцентризма. Центральная идея, основополагающий принцип Рудры пронизывает Землю и всех ее обитателей, и способен увлечь в преисподнюю самые чистые и мудрые души. Град, смерч, буря, крушение поезда, падение самолета, - все это Рудра. Обостренное видение человека, еще не подчинившегося Рудре до конца, позволяет предвидеть наступающее локальное воплощение принципа Рудры. Мир для него тогда окрашивается в сине-красные тона, запах предстоящего пожара достигает его ноздрей.
Взволнованный, Тайменев уже не мог слушать молча.
- Простите меня, мудрейший. Не могу не сказать: точно такие предзнаменования посещают меня довольно часто последние годы. И только сегодня стало понятно, в чем их причина. Ведь я думал о скрытой психической болезни.
- Мне известно о том. Потому я здесь. Потому говорю с тобой. Ведь я отягощен заботами не менее тебя. Но ты пока идешь как слепец по краю пропасти, не подозревая, что достаточно малейшего толчка...
- Но как вы узнали обо мне?
- От того, теплый свет чьего разума еще хранит это место. Ты назвал меня мудрейшим. Это не так. Мудрейший из нас - очищенный дервиш. Он, - единственный из известных мне людей неподвластен принципу Рудры. Для него нет случайностей. Но он человек. А человек неспособен в одиночку противостоять наступлению сине-красного мира.
- Но где он сейчас? Мне так необходимо встретиться с ним.
- Никто не может знать, где находится суфий. Встречу с ним нельзя торопить. Он сам отыщет тебя... Наша встреча - проявление его воли. Что ты знаешь о кийяфе? - спросил вдруг индус.
Перед глазами Тайменева предстала пустыня, начинающаяся сразу за кожей, войлоком и брезентом шатра. Грязно-желтый вечный песок до горизонта. Кое-где - песчаные холмы, поросшие грязно-черным кустарником. И уж совсем нечасто радуют глаз подобные тальнику зеленые деревца. Цивилизация представлена редкими накатами дорог стального цвета, в отдалении кажущиеся черной лентой асфальта. Как и все кругом, они, - обман. Как и возникающие вдали озера с отраженными в них домами и деревьями.
Над отражениями висят сами предметы, до которых путник не дойдет никогда, сколько бы сил и времени не потратил. Миражи! Квазизеркала, демонстрирующие не снятые фильмы.
- Кийяфа, - умение читать пустыню как знакомую книгу. Некоторые бедуины и сейчас владеют этим искусством...
Обо всем этом и начал рассказывать Тайменев.
- Недостаточно, - не дослушав, заметил индус, - У тебя острое зрение, пытливый разум, чуть-чуть накоплен жизненный опыт. Ты как лев отважен и силен; энергичен и добр сердцем, глаза говорят о твердости характера. Ты способен сострадать и любить неэгоистично, чисто. Сколько собрано в одном! Следовательно, ты способен владеть даром кийяфы. А не владеешь...
"Индус демонстрирует искусство кийяфы на мне, - подумал Тайменев, - Он читает по мне так, как я, по его мнению, должен читать по пустыне".
- Распростерший над тобой покрывало заботы дервиш родом из племени Хамдан. Дети этого племени могут отыскать воду в любом участке пустыни. Юноши без труда определят, кто и когда прошел по бархану: торговец или воин, сколько их было, чем навьючены верблюды или лошади... Наш дервиш способен отличить след хорошего человека от следа негодяя, увидеть, где прячется ящерица или ядовитый паук. Он мог бы за день составить истинную карту нефтяных запасов, хранящихся под песками.
- Почему же он ее не нарисует? Ведь жизнь людей очень быстро переменилась бы...
- Ты хочешь сказать, он не патриот? Он не хочет обогатить свою страну, сделать из нее большой Кувейт?
- Нет, вы понимаете, что я не о том. Патриотизм вещь текучая, многоразмерная. Вот я, - русский. А что такое быть русским в отличие от бытия нерусским, - не знаю. Но точно могу сказать: русский, - давно уже понятие не национальное. Думаю, грузин Иосиф Сталин считал себя русским. И был им. Слово "русский" по всему смыслу политическое, имперское. В его контексте стараются прочесть удачные войны, завоевания, расширение контролируемой территории. Без такого историко-патриотического содержания слово "русский" становится бессмысленным. Или, в лучшем случае, ставится в один ряд со словами "эскимос", "нивх-гиляк", "чукча"... Попробуй назови патриота-русского чукчей или гиляком! Даже если у него в крови они присутствуют. Смертельная обида в ответ, ненависть без прощения. Будто и нет у него за душой больше ничего, ни таланта, ни способностей, ни доброго сердца...