Водитель губернаторской "Тойоты", далеко не нового джипа песочного цвета, Ко Анга Теа, был юн и изящен как девушка. Тайменев сразу отметил в нем интересный сплав двух качеств: развитое чувство собственного достоинства и преклонение перед хозяином, Ко-Ара-а-Те-Хету. Первое спасало его от рабского безоглядного подчинения воле начальства, второе давало возможность сознательно разделять взгляды мудрого хозяина на происходящее. Личных интересов, мешающих службе, Ко Анга Теа по молодости не имел, и любое поручение губернатора воспринимал как собственное дело, выполняя его буквально и творчески. Так же он отнесся к шефству над Тайменевым.
Отыскав проезд со стороны аху Винапу, что на берегу в полутора километрах к северо-востоку от вершины Рано-Као, Ко Анга Теа доставил Тайменева почти к селению птицелюдей. Договорившись о времени и месте встречи, водитель так грациозно занял место за рулем, что Николай Васильевич залюбовался его движениями, их плавностью и мягкостью. Столь совершенный организм невозможно обрести тренировками.
Николай с раннего детства с симпатией относился к физически развитым людям. Человек с воспитанным, твердым, гибким, закаленным телом не может быть глупым и злым. Бывают исключения, когда совершенствование организма становится самоцелью и гипертрофирует пропорции красоты во имя достижения превосходства. Сила без ловкости, гибкость без крепости...
Сила, выносливость, красота... Если Тайменев и имел среди людей кумира, то им был Геракл. И всегда стремился походить на героя Эллады, каким его представлял. Понимая, что достигнуть желаемого уровня не сможет никогда, - Гераклом не становятся, им рождаются. Дар Провидения... Но приблизиться к идеалу в человеческих силах.
Тайменев смотрел вслед джипу, тот спускался в долину, следуя направлению древней, плохо сохранившейся дороги. Машина шла легко, без остановок, как на соревновании по слалому. Достигнув развалин каменных домов у подножия Рано-Као, Ко Анга Теа повернул налево, к Ханга-Роа. На южной окраине деревни стоял дом губернатора. На крыше дома трепетал под морским ветерком такой же флаг, как над резиденцией в долине Анакена. Джип остановился у дома, маленькая фигурка водителя исчезла в дверях.
Губернаторский дом отличался от остальных только наличием государственного флага. Дорога, идущая далее на север, разделяла деревню пополам, и на северной ее окраине разветвлялась. Левая ветвь шла далее по-над обрывом. Правая соединяла Ханга-Роа с долиной и бухтой Анакена, являясь кратчайшим путем от главного поселения острова, где обитало большинство жителей, до долины Королей, где расположились административный и культурно-торговый центры.
Вдоль левой, прибрежной дороги группами стояли великаны, обратив лица к середине острова. Зелень, прикрывающая белые домики Ханга-Роа, километрах в двух от деревни кончалась, и взору представала каменистая пустыня, кое-где оживляемая бледно-зелеными кустами и неяркой травой. Обычный пейзаж всей центральной части острова... Лишь оживленная долина Анакена светилась ярким изумрудом эвкалиптовых и пальмовых рощ, зарослей деревьев и кустарников. Есть еще зеленое пятно у подножия вулкана Рано-Арои. И всюду вдоль береговой линии: застывшие фигурки каменных исполинов, кажущиеся с вершины Рано-Као беспорядочно расставленными куклами.
Бескрайний океан подступал к обрывистым склонам со всех сторон, облизывал скалы, пытаясь добраться до окаменевших фигурок-кукол. Когда-нибудь он достигнет своей цели, земное время не властно над водой, породившей сушу из своих древних глубин и готовой вернуть ее обратно. Столь малый островок сможет ли долго противостоять неотвратимой ярости океана?
Остров с высоты вулкана казался живой игрушкой, брошенной и забытой в морской стихии. Игрушкой, искусно сделанной с соблюдением всех масштабов, моделью малого мира. Дома, деревья, дороги, трава... Все есть, все предусмотрено, кроме речки или озерка. Тайменев стоял над живой моделью, являясь ее частью, и наблюдал за тем, как восходящее солнце открывает новые подробности рельефа, а знакомые виды высвечивает с неожиданных сторон. Вот что-то сверкнуло на южном склоне горы Рано-Арои. Это у местечка Вайтеаа, его не видно среди зарослей, единственный родничок пробивается из каменных глубин. Быть может, единственный, источник живой воды дал о себе знать случайным проблеском. Как в целом похоже на фотографию-сюрприз и на действующую трехвременную модель в роще Анакены!
Естественный пейзаж воспринимался Тайменевым более красочным, чем непревзойденный снимок Те Каки Хива, запечатлевший остров с иной высоты, с воздуха. Поглощенный живой панорамой, Николай и не вспомнил о фотоаппарате, лежавшем в полной готовности в сумке. От долгого стояния занемели икры ног, и он пошел вокруг вулканического жерла, по полосе лунного ландшафта в несколько десятков метров шириной. Серый камень, серый песок, серая пыль. Какой контраст с тем, что внизу! Обходя торчащие камни, он преодолел разделительную лунную полосу и оказался над миром внутри вулкана, отделенным от мира внешнего обрывистыми стенами. Полуторакилометровую в поперечнике чашу заполняла растительная жизнь. Поверхность кратерного озера пряталась под темной зеленью камыша тотора, зарослями грязной травы вдоль берегов. Запах болота поднимался кверху, завершая последним штрихом картину мрачной неуютности. Застывшая гнилая киста в дупле больного зуба уснувшего великана, а не вулкан, подумал Тайменев, закрывая пальцами ноздри.