Пресыщенный на "Хамсине" арабской кухней с ее жирными бульонами и острыми приправами, Тайменев успел о ней позабыть, обратившись на Рапа-Нуи к сладкому картофелю кумара, крабам, креветкам и прочей морской живности в сочетании с папоротником и другой местной зеленью. И это успело приестся.
На столе губернатора острова Те-Пито-о-те-Хенуа можно было видеть все, о чем мечтает глава тела, - желудок. А сколько еще скрывалось на кухне! Еле уловимые воздушные волны несли чарующие ароматы из приоткрытой двери. В животе Николая образовалась сосущая пустота. Он поспешил удовлетворить естество лицезрением и обонянием застольного великолепия. Дичь жареная, источающая розоватое сияние. Рыба: копченая, соленая, всевозможных видов и сортов. Мясо телячье, приготовленное по-чилийски. Каракатица в двух видах: жареная тонкими длинными полосами с хрустящей оранжевой корочкой и отварная, в салате с зеленью... И набор всевозможных приправ, в том числе в инкской традиции с красным жгучим перцем учу. Разнообразнейшие фрукты, растущие на острове и отсутствующие на нем. И, - верх блаженства! - черный хлеб, столь драгоценный российскому желудку Тайменева, нарезанный крупными ломтями, издающий неподражаемый запах, запах теплой сырости убранного ржаного поля...
Губернатор Хету предстал в ипостаси волшебника, понимающего все человеческие слабости, умеющего ими наслаждаться и знающего, как помочь в том ближнему. Соединив европейские черты с местным колоритом, Хету наверняка постоянно находился под гнетом сильных желаний, искушающих его сильную здоровую натуру. И, видимо, нашел для себя золотое сечение жизни, хитро рассекающее пространство личного бытия, оставляющее по сторонам аскетизм и гедонизм. Да, сказал себе Тайменев, разглядывая стол и хозяина: все-таки ведущее, характеристическое качество, отличающее человека от низкоразвитых животных есть умение наслаждаться, неотрывное от умения остановиться в наслаждении, не нажимая кнопку эйфории до изнеможения.
Два университетских диплома, за которыми годы жизни в столице... Тем не менее Хету, - не раб техноэпохи. Как он ухитряется сочетать в себе два образа жизни, два стиля мышления, две системы восприятия? Ведь Хету стоит одновременно на двух дорогах: восточной и западной! Как получается у него через окно сенсоризма не терять из виду духовную суть, сердце?
Нет, не хватит ни знаний, ни интуиции, чтобы составить полный портрет губернатора Звезды!
За столом Тайменев думал о том, что все претензии так называемой гуманитарной науки запада можно считать ущербными, связанными преимущественно с внешне-функциональными возможностями человека, безграничного как сама вселенная. Естественно, и восточный метод, обращенный в человеческие бездны, сам по себе недостаточен. Но вот в слиянии они могут дать что-то близкое к тому, что видит Николай в Геракле. Могут... У Хету, похоже, получилось.
Ненавязчиво помогая ориентироваться в созвездиях блюд и напитков, узнавая таким образом вкусы и предпочтения гостя, хозяин дома руководил неспешной беседой, направляя ее в известное ему русло.
- Оказывается, у нас с вами больше общего, чем.., - Хету передал Тайменеву тарелочку с жареным мясом каракатицы, приправленным отварным рисом с зеленью и узкогрудый соусник, - Только потому и позволю себе некоторую серьезность. Надеюсь, она не повредит нашему аппетиту, - он отпил из бокала подозрительно зеленой смеси и забавно поморщился от удовольствия, - Как вы считаете, есть зависимость между потребляемой человеком пищей и его образом мышления, картиной мира, как любят писать ваши ученые?
Тайменев оказался не готов к такому повороту. Надо же, соединить нижайшее, желудочно-кишечное, с высшим в венце природы. А ведь думал о созвучности собственного и губернаторского "Я"!
- На ум приходят одни банальности, вроде абсолютно неконкретного постулата о всеобщей взаимосвязи, - Николай сделал паузу для проверки качества загадочного блюда, розовой горкой возвышающегося рядом слева, - Я думаю, у вас готовый вариант ответа.
Он покраснел от собственной уклончивости и добавил откровенно:
- Признаюсь, я в тупике...
Загадочное блюдо оказалось восхитительной смесью мяса креветок, ананасовой кашицы и неопределимого по компонентам соуса, сладкого и кислого одновременно.
"Интересно, какая колдунья у него заведует кухней и стряпней?" - задал себе вопрос Тайменев. Стол утверждался третьим полноправным собеседником, разговор с ним приобретал значительность, не мешая открытому надстольному диалогу. И позволял ему скрывать чуть ли не детское замешательство от неудачного начала разговора.