И эту статую Тайменев узнал: экспонат Британского музея. Каменный человек стоял в одиночестве, Николаю хорошо было видно и его спину, и пространство между статуей и костром. Из темноты вышли пять человек, внешне похожих на того, кто принес и положил в огонь моаи кава-кава.
Они сели на корточки перед каменной фигурой, устремив глаза на каменное лицо. Освещение оживилось, костер потерял мертвенную бесцветность; как будто холодные люминесцентные лампы заменили на источник, имитирующий солнечный свет.
Внутреннее напряжение ослабло; мелодия, задающая ритм изменений, стала менее строгой и более лиричной; появились алые, голубые и зеленые тона, пока не насыщенные, но различимые. Черно-белая фотография медленно превращалась в цветную. Но по-прежнему не чувствовалось объемности, спектакль проходил в двухмерном пространстве театра теней.
Мочки ушей сидящих у статуи, утяжеленные металлическими серьгами, вытянуты до плеч. У всех маленький, чутко очерченный рот, большие удлиненные глаза, крупный нос с едва заметной горбинкой. На головах перевязанные повыше лба алой ленточкой цветные перья. Люди начала Второго периода истории острова! Соотечественники инки Хоту-Матуа, ступившего на берег Анакены для того, чтобы вернуть утерянное могущество.
Средний из сидящих вдруг натянул на голову маску в виде птичьей головы с длинным черным клювом, почти достающим каменный пол святилища. Тайменева поразили птичьи глаза маски: крупные, голубоватые с черным зрачком, они жили собственной, самостоятельной жизнью. На птичьей голове радужный хохолок; перьевые веера на головах людей явно имитировали его. Эти люди подражали птице, поклонение Солнцу пришло после. А поскольку птичьи лапы имели четыре пальца-когтя, то и руки людей стали изображать четырехпалыми. Лишнее просто перестали замечать, и оно пропало. Возможно, они искренне считали себя четырехпалыми.
Океанский родственник древнеегипетского птицечеловека Гора продолжал неподвижно сидеть. Остальные длинноухие покачивались вперед-назад, перенося центр тяжести с пятки на носок и обратно, наклоняя и поднимая головы. Мочки ушей в тяжелых серьгах качались маятниками.
Темп замедлился, глаза длинноухих приобрели живой блеск и смысл. Тени становились фигурами трехмерного мира.
Тайменев замер, не дыша. Стрела обратного времени вот-вот достигнет Белого периода и принесет ему тайное знание о главном.
Засияла радуга на спине каменной статуи, цветные сполохи скрыли длинноухих, птицечеловека, костер и саму статую. Когда хаотичная игра цвета прекратилась, на месте костра возникло громадное, объемное изображение человеческого глаза, висящего в воздухе. Николай отчетливо видел все: влажный блеск выпуклой поверхности глазного яблока, серо-коричневые пятна, разбросанные по кольцу радужки; красные ответвления капилляров, пересекающие голубоватые белки...
Тайменев встретил взгляд висящего одинокого глаза и ему стало жутко. Более жутко, чем в детстве, когда он представлял рядом говорящую голову профессора Доуэля. Нечеловечески проницательный, глаз проник в него, заставил оцепенеть. Нет, не увидеть ему секретов Белого времени, не познакомиться с его обитателями. Не для того здесь Тайменев. А затем, чтобы суперглаз смог заглянуть к Тайменеву туда, куда он и сам не имел доступа, узнать о нем все, что можно узнать о человеке через самого человека.
Что же это такое? Кто и зачем остановил стрелу времени и не дал ему увидеть начало истории Рапа-Нуи? Символом чего, какой силы является глаз? С трудом удерживая себя во внешнем спокойствии, Тайменев еще не понимал, проснулся или продолжает видеть сон. Он изо всех сил пытался заглянуть в осмысленные глубины противостоящего ему зрачка.
Глаз... Самое красивое из всех живых существ, самое прекрасное орудие чувств человека. Символ его души и сердца. Все, что есть в человеке и будет в нем, - обо всем можно прочитать в глазах. Можно даже сказать так (и ненамного ошибиться): глаз человека, - это сам человек.
Но чей глаз перед ним? Что он хочет узнать и что можно выяснить у него? Если бы только понять, как это делается! Нет, не случайно изображения глаз рассыпаны по всему острову.
Печаль и мудрость, понимание и вопрос, - вот что он встретил, заглянув в окруженный коричневым кольцом зрачок. Это уже не видение, это реальность! Самому такое не придумать. Даже в кошмарном сне. Из этого и надо исходить.
Тайменев напряг все свои силы, чтобы выйти на уровень понимания. Некий разум использует его интерес к истории Рапа-Нуи, чтобы проникнуть в него. Что может интересовать прячущегося за глазом? Николай Васильевич не знал за собой ничего, что служило бы предметом подобного любопытства. Но все ли он знал о себе? Нет. Не все знал, не все помнил. Не эта ли спрятанная вне памяти область нужна загадочному глазу? Тайна появления в его жизни статуэтки дракона... О ней Николай просто не может ничего знать. А вдруг наоборот, ему хотят раскрыть эту и другие загадки его судьбы? Вложить в него знание, которого нет?