И в остальных полнейший невежда. Что он может? Формальная логика, диалектическая логика... Два конца одной палки, непрерывно бьющей человека. Что есть формальная? Выражение диалектической в определенных, заданных здравым смыслом условиях. А диалектическая? Продолжение формальной при снятии известных ограничений. Известных... А мир неизвестен. Потому как будучи бесконечен во всех смыслах и направлениях, предполагает и предлагает четвертое, пятое и другие измерения. В том же сознании и поведении.
В конечном счете сознание индивида своеобразное отверстие-диафрагма на пути потока информации. В потоке, - все мыслимое и немыслимое! Человек берет и использует ровно столько, сколько способна пропустить его диафрагма, имеющая тенденцию к сокращению. Короче говоря, уровень интеллекта зависит от размеров и формы этой диафрагмы, которую мы называем сознанием. Подсознание же, - все, что остается по ту сторону невоспринятым, непропущенным в область осознания.
У одних людей диафрагма побольше, у иных - поменьше. Один научился ее раздвигать, используя инсайт, медитацию, прочие техники. Другой предпочитает уменьшать пропускную способность, так ему удобнее и выгоднее, так меньше проблем. Кто-то просто делает вид, что у него диафрагма весьма мала, и не надо потому предъявлять к нему большие претензии. Не зря говорят: обезьяна не желает болтать по-человечески под одной причине, - чтобы не стать рабом человека... Маска прирастает, делается вторым лицом. И любая фальшь добавляет чужеродные черты к новообретенному лику. Приходит час, истинное лицо забывается и обладателем...
"Хватит спекулятивных измышлений! - остановил себя Тайменев. - Вернемся. Условия задачи известны. Есть условия, что прекрасно. А нужны ли они, условия? Может, без них проще? Но не будем спешить".
Как бы поступил на его месте человек ученый? Ученый с большой буквы, столп и поддерживатель, атлант и кариатида современной научной технологии и современной технизированной научной мысли? Как бы он поступил на месте Тайменева Николая Васильевича, оказавшегося волею суровой судьбы в условиях неординарных, не соответствующих его статусу в обществе? С чего бы начал академически благообразный творец цивилизации?
Во-первых, "творец"-технолог создал бы систему. Вырезал бы из происходящего кусочки, рассек живую целостность бытия эфемерным скальпелем анализа; а затем расположил элементы в ином, понятном ему беспорядке. Потом царь и венец собственного мира, он нашел бы особо важные узлы, связи, отношения... И, уцепившись за оные, двинулся бы наш венценосный академик в поиски причины, не подозревая, что сам же и конструирует желаемое, подгоняет задачку и процесс ее решения под готовый или нужный ответ. Ведь все ответы на все будущие вопросы уже заложены, хранятся в нем.
А разве не так? Все мы желаем выглядеть демиургами, кузнецами личного и общенародного счастья. Тайменев грустно усмехнулся: ведь и он ничем не лучше. И он всегда старался извлечь на свет механизм внутреннего действия, двигатель причин и следствий.
Как ни странно, получалось! И не только у него. Сотворишь конструкцию, - и машина заработала!
Причины порождают следствия, в ходе следствия раскрываются причины. И не имеет значения, кто человек по профессии, по предназначению: следователь прокуратуры, химик, инженер-механик, доктор-врач, революционер... Имеет значение, играет роль то, что он тут же предлагает соотечественнику, согражданину, сопланетнику ключ, открывающий запертые двери. И подводит к этим запертым дверям. И неважно, что справа-слева от двери свободно, иди прямо и все! Ключ-метод, ключ-способ, ключ-рецепт, ключ-учение, ключ к одной двери, ключ универсальный... Где ключ, там и замок! Начинаются эксперименты по открыванию-закрыванию, меняются условия, снова встают вопросы, приходят новый хирург, демиург, доктор философии, кандидат права... Приходит, ищет, находит, вручает.
Открываем, радуемся, восхваляем, закрываем. Процесс идет. Называется процесс прогрессом.
"Успех" здесь, - в наличии методологии. Она всегда имеется, сознаешь это или нет. У сторонников анархии программы действий часто более разработаны, чем у приверженцев партии, открыто двигающей свою четко определенную платформу.
Тайменев усмехнулся: прав и еще раз прав Хету, обвинив его в однозначности мышления! На самом деле, - мысли-то текут штампованные, будто взятые из газетных страниц. Нет, не быть ему писателем, не сможет он увлекательно рассказать ни о своей жизни, ни о других судьбах.