- Все реформируется, - улыбнулся Пол понимающе и ободряюще, - И представление наше о доме. У меня оно менялось несколько раз. Пока не выросло до размеров планеты. Это не просто красивые слова. Теперь я везде дома. И нет проблем с возвращением или отбытием. Просто перехожу из одной комнаты в другую и все. Случается часто. Или когда мне захочется, или позовет кто-то, или работа, что чаще. Но, должен сказать, спокойнее мне не стало.
- Но у вас такое представление о доме рождено профессией, - полуутвердительно, полувопросительно заметил Николай, - Моя же профессия... И призвание... Они в разных углах.
- Кто знает, возможно, вы и правы. Профессия... Ну, у вас призвание просто еще не стало профессией, - серьезно ответил Николаю Пол, - Иначе, как сказал бы наш дорогой Хету, мысли твои текли бы по реке с другим названием. А что касается моей профессии, то и среди моих близких сотрудников немало людей, привязанных к одной стране, даже к одному городу. Никто не заставляет их кочевать. И это не мешает им делать свою работу. И не хуже меня. А многие делают ее получше.
- Кстати о работе. Прошу извинить, но я давно хочу расспросить вас о многом, в том числе и об этом. В чем вы находите удовлетворение? Ведь без него нельзя?! Я имею в виду результаты. Иначе как-то не так. Мне, во всяком случае, не все ясно.
- Понял, понял. Плоды деятельности... Удовлетворенность.., - Пол протянул слова, глядя вдаль на самую нереальную линию человеческой реальности, на линию горизонта.
Брэйер собрался с ответом, но помешал голос Лала Чанга, усиленный громкоговорителем. Капитан приглашал Пола в рубку.
Вернувшись минут через десять, Пол так же задумчиво, как до визита к капитану, сказал о совершенно другом, словно это другое было полноправно логичным продолжением разговора.
- Радист перехватил сообщение одной из станций. К Рапа-Нуи приближается "Дмитрий Менделеев". Научно-исследовательское судно. На борту постоянная комплексная экспедиция под эгидой ЮНЕСКО. Хету будет рад, - одна его мечта свершается.
Пол широко улыбнулся и с хрустом в суставах расправил плечи.
- Вот вам и ответ. Вы и не думали о таком, ведь верно? Надеюсь, моя работа как-то ускорила событие, о котором нам сообщили. Во всяком случае, я чувствую удовлетворение. Пусть не полное, но...
В глазах Брэйера мелькнула радость, ноги его задвигались в танце, подчинившись мощному выбросу эмоций. Словно кто-то мгновенно заменил внутри него программу поведения.
Смущенно посмотрев на Тайменева, Брэйер взял себя в руки и пришел в свое обычное абсолютно спокойное состояние.
Однако, и профессионалы конспирации могут вот так раскрываться, отметил про себя Николай, стараясь не показать Полу, что придал значение нештатному проявлению эмоций.
Пол прежним бесцветно серьезным голосом сказал:
- Теперь там, на острове, все пойдет как надо. Первый камень сдвинулся, лавина не заставит ждать. Кстати, произошло-то все не без вашего...
Тут вновь загремел громкоговоритель. На сей раз капитан приглашал в рубку обоих.
В непромокаемом плаще с капюшоном и высоких шнурованных армейских ботинках Лал Чанг напомнил Николаю монументальные статуи заслуженным людям у него на родине. Низких тонов, чуть гортанный голос капитана выдал волнение.
- С вами желает говорить ваш друг...
Он дал знак радисту, сидящему за стеклянной перегородкой в окружении радиоаппаратуры. Отодвинув одной рукой в сторону лежащую на столе морскую фуражку, радист другой переключил несколько тумблеров на панели приемопередатчика. Тайменев ощутил шестым чувством, как напрягся Брэйер: очевидно, подобный сеанс связи с островом не предусматривался; инициатива Хету, - а это, несомненно, был он, - говорила о чрезвычайности.
Николай угадал. Через несколько секунд в динамиках рубки раздался знакомый голос. Опять у Тайменева возникло ощущение, что Хету говорит для себя, а с присутствием других людей он просто вынужден мириться. Но сейчас Тайменев твердо знал, что впечатление обманывает, что Хету едва ли ставит себя выше других, кто бы они, другие, ни были. А голос, интонации, - говорит королевская кровь. Так должно быть, и так есть. Хету говорил без волнения, отрешенно, но радиоволны не могли скрыть, что он сдерживает себя могучим усилием воли, не давая потоку эмоций захлестнуть поле сознания.
- ...Началось. Немного рано. Мы ждали, но не думали, что так скоро. Слышит ли меня Николай Васильевич?