- Как только они соберутся в Оронго, вспыхнет Огонь, - Хету так и произнес это слово, с большой буквы, выделив "огонь", словно это не простое известное всем пламя, а нечто или некто всесжигающий и в то же время дающий очищение, - Только Огонь справится с разложением и с распространением заразы. Сгорят и те, кто иначе не хочет. Тем, кто возжелал Иного, Своего, тем не спастись!
Такого с Тайменевым еще не случалось. Он не видел ни Лала Чанга, ни Пола Брэйера. Тайменев переместился в долину Анакена, смотрел и слышал глазами и ушами губернатора Хету. В углу музея Хейердала староста Теаве занимается радиоаппаратурой, Хилария у окна крепко держит в маленьких ладошках фотоаппарат, направляя его то в одну, то в другую сторону.
Панорама перед Николаем, показывающая почти весь остров, выглядела невообразимой. Претворенный в явь фильм ужасов!
Исполины двигались в направлении Оронго, стягиваясь к одной точке. Николай видел их с разных ракурсов: со спины, в профиль, некоторых анфас. Они не замечали никаких препятствий, ничто не могло их свернуть с древних дорог. На пути идолов падали пальмы, ломались кусты, траву разрывали черные борозды. Треск дерева, грохот камней, шорох щебня, стон земли... Неостановимость, неотвратимость движения пугала и восторгала.
Кто смог овладеть тайной маны и включить в действие столь мощную силу? Сознательно или случайно началось движение великанов? Каков его скрытый смысл? Или умысел?
Еще минута, - и плывущие над землей фигуры окутала цветная аура.
По мере их продвижения к цели аура насыщалась красными тонами спектра и ширилась. Ну почему в его руках нет видео или кинокамеры!
Свечение поднялось и над Харе-пуре в Оронго. По мере приближения колоссов оно делалось все более ослепительным. Сгусток радуги выглядел фантастически неестественно. На ведущих к заливу дорогах и тропинках, свободных от мега-моаи, сновали машины, бежали люди. Большинство из них, - аборигены, обхватившие головы руками. Приближенные вождя останавливали некоторых из соплеменников и поворачивали назад. Возвращались они с корзинами и тюками. Шла эвакуация экспонатов музея Пангеи на "Дмитрий Менделеев". В чемоданчике Хиларии уже находилось несколько десятков кассет, отснятых в пещере видеокамерами с российского судна, пробы красной воды из подземного озера. В короткое время Хету с Теаве смогли многое учесть и сделать, и теперь все шло по плану губернатора, согласованному с руководством экспедиции на "Менделееве". Они старались вывезти как можно больше из погибающего мира.
"Но почему погибающего?" - спросил себя Тайменев и тут же ощутил ногами Хету дрожь пола под ногами. Со звоном лопнули стекла на окнах, дохнуло близким пожаром. Что-то творилось с воздухом, он потерял свежесть, наполнялся электричеством, напряжением земных недр.
С "Менделеева" передали о появлении в океане штормового волнения. Но почему не торопятся эти трое? Достаточно четырехбалльного удара сейсмических волн, и губернаторская резиденция погребет их под собою. Не в силах оставаться наблюдателем, Николай протянул руку к Хиларии, чтобы отправить ее с кассетами на научно-исследовательское судно. Желание нарушило контакт и он очнулся в рубке рейдера.
Корабль продолжал движение, еле заметной дрожью выдавая свое нетерпение, свое желание поскорее и подальше уйти от рокового острова.
Неторопливый голос Хету продолжал литься из динамиков, бесстрастно ре-гистрируя события на пути к катастрофе.
Катастрофа! Первым ее вестником стал Лал Чанг. Стоящий лицом к нему Тайменев увидел в черных зрачках отсвет дальнего пламени и ужаснулся. И поразился тому, что в человеческих силах оказалось предугадать неизбежный ужас и, оставаясь тому свидетелем, найти силы для продолжения рассказа-комментария. Потому что так было надо? Личность Хету никак не вмещалась в обычные представления о человеке как биологическом виде, расселившемся по земле подобно животным. Хиларию он отправил на "Менделеев", староста распоряжался внизу. Наедине с собой, с верхнего этажа накренившегося здания Хету продолжал наблюдать, обхватив крепкой рукой микрофон передатчика.
Где-то в аппаратной радиста, по-прежнему склоненного с карандашом над бумагами, крутилась лента магнитофона, пишущая слова Хету. А они вчетвером, повернувшись к корме, смотрели, как вырастает черный столб за изгибом поверхности земного глобуса. Пепел и вулканический газ, вырвавшись из тартаровых глубин, застыли облаком черноты, медленно меняющим очертания. Облако разрывали ломаные линии ослепительных разрядов. Наконец грохот взрывов докатился до рейдера. Фронт ударной волны сорвал ничего не означающий вымпел на фок-мачте и промчался дальше, чтобы сообщить о происшедшем всем, кто еще не знал о несчастье.