- Ты же выступил в роли бравого молодца, экранного героя, способного обмануть неискушенного зрителя, стоящего вне кадра. Уверен, что знаешь, но не лишне напомнить... Любой вид единоборства имеет три ступени: общеразвивающая, спортивная и боевая. Ты, - на второй ступени. А по мастерству и опытности должен бы обеими ногами крепко стоять на высшей. Что я увидел? Я увидел человека, способного по степени владения базовой техникой и таланту импровизации успешно справляться с противником, вооруженным чем угодно. Сегодня этот человек не смог победить безоружного и более слабого.
- Я это заметил, - сказал Тайменев, - Но Живчик, ваш спарринг-сюрприз, вовсе не новичок. И тоже не без актерских замашек.
Скиф улыбнулся, раздвинув толстые губы и обнажив крупные желтые зубы. Блеснула золотая коронка.
- О да! Живчик, как ты его интересно назвал, может многое. Мы прибегаем к его услугам в очень редких случаях. Ценный работник. Не знаю, когда тебе придется встретиться с ним еще... Но через пару месяцев наш молодой коллега справится без труда с несколькими такими Живчиками одновременно, - Скиф снова улыбнулся, повернув голову к соседу.
Тайменев не отрывал взгляда от тренера и не видел реакции крепыша в костюме, столь чуждом тонувшему в зное пустынному побережью.
- А теперь продолжим. Это наш первый и последний разговор. Инструктажи и разборки нам не нужны, они, - удел слабых. С завтрашнего утра: работа до изнеможения. Так?
- Так, - отозвался Николай.
Стало ясно: он в крепких руках.
- Напомню Лао-цзы, - говорил Скиф, сверля Николая маленькими глазками, - "Слабое и мягкое побеждает твердое и сильное". Не надо было думать о своем превосходстве, ускользая от перенапряжения. Не стремись к каратэ, это не твое. В тебе, - мягкий стиль китайского, изначального у-шу. Но не завершенный до боевого применения.
Скиф набрал в ладонь горсть песка, просыпал сквозь пальцы, наблюдая за струйками. Песок темнел, теряя тепло. Тайменев "держал" его прямой серьезный взгляд, слушал внимательно.
- Дыхание и движение должны быть согласованы, предельно синхронизированы. Так и было, пока не произошел психологический сбой, не замеченный тобой самим. Результат: ты потерял концентрацию на океане Ци, вышел из своего круга мироздания и попал на "крючок". Я ждал этого...
Выходило, что Черный тренер понял его с самого начала и просто решил преподать урок будущему ученику для вящего запоминания.
- Удар руки начинается со стопы, продолжается через бедро, усиливается позвоночником и завершается коротким движением. Сокрушают врага последние миллиметры! Движение руки боксера можно угадать по плечевому поясу с большой точностью. У нас тело движется невидимо! И, - самое главное, - где твои последние миллиметры? Следовательно, - тао, комплексы, - только для разминки по утрам. После, и по вечерам тоже: настоящие, беспощадные бои со мной.
"Последние миллиметры!" А ведь Скиф прав! Тайменев не бил, а касался. Касался! Легкий, обозначающий поражение контакт. Только обозначающий... Живчик принял его спортивную манеру боя за слабость. И не ошибся. Не ошибся?
- Если противник ощутимо ниже, кажется слабым, - расчет на ноги!
"И тут он прав, - думал Тайменев, - Я же старался вначале уравнять шансы, бороться на равных. Какая уж тут победа..."
- Герой-актер прячет слабость за игрой слов, дутых мышц, мимикой, вышколенными отрепетированными жестами. У него нет злости, как не было у тебя. Злость, волчья хватка! Вот что требуется.
- Но откуда взять звериную злость? - не удержался Николай, - Никогда с этим у меня не получалось, даже в детских драках. В спортивном, взаимно дружеском поединке могу все. А всерьез, насмерть, - не получается.
- Откуда взять злость!? Злость... Не злость! - Скиф снял с себя белую рубашку, бросил ее на песок.
Мышцы обнаженного торса напряглись, заиграли. Тайменев поразился: "Куда уж мне!". Бугры и канаты, ни признака жира. И это при весе около ста двадцати!
- Не то слово я сказал, - Скиф ударил кулаком правой в ладонь левой, - Ненависть! Дружеских поединков не бывает. Бывают детские игры, на которых заведомо сильные побеждают заведомо слабых. Слабых либо телом, либо духом. А поставь этих здоровячков в иные условия, коленки их подгибаются.
- Я понимаю, - отозвался Тайменев, - Понимаю, что на избранной мною дороге придется бороться и рисковать. Жизнью. В том числе и собственной. Но как обрести то, о чем вы говорите? Ведь это себя переделать. Сломать то, с чем жил и жить собирался. Не вижу способа...
Маленький сосед тренера, отвернувшись в сторону коттеджей Салах-эд-Дина, сказал негромко: