Сердце Евы бешено забилось от страха. Почему-то ей подумалось, что этот визит высокой особы не несет ничего хорошего для нее. Кто знает… может, принц прямо сейчас и прогонит ее, убедившись, что она уже очнулась. В милосердие, простирающееся так далеко, что принц сам пришел навестить сбитую девушку, Ева не верила.
В этот момент дверь открылась. Кариа тут же вскочила и сделала глубокий книксен. На пороге появился очень высокий мужчина, молодой — должно быть, лет двадцати пяти. Волосы у него были темные, гладкие, лицо — исполнено фамильной мужественной красоты, твердой и милой женскому глазу. На нем был черный облегающий костюм, расшитый золотыми и серебряными вензелями.
Ева с трудом могла соображать от тревоги, но сердце подсказывало, что этот красивый мужчина — очень непрост. У него должен быть острый ум, властолюбие и непростой характер. Такие мужчины крайне опасны.
Глядя на него, слабо верилось в то, что он насколько благороден и милосерден, чтобы спасать несчастных бродяжек.
Первым делом он махнул Карие, чтобы вышла, и экономка покинула комнату.
Ева осталась наедине с принцем, от которого не знала, чего ждать. От тревоги голова закружилась сильнее.
«Я обязана встать и приветствовать его!» — в панике подумала она. Если нет — он сочтет меня непочтительной и неблагодарной. И с большей вероятностью вышвырнет на улицу.
Ева дернулась в попытке сесть, потом — встать.
— Лежи. Ты вряд ли можешь сейчас выразить мне всю свою благодарность, — бросил принц.
Он встал в паре шагов от постели и пристально смотрел на Еву.
А ей хотелось умереть от стыда и страха. Ведь она, растрепанная и все еще грязная, лежит в постели перед элегантным молодым мужчиной, который внимательно разглядывает ее странно-горячим взглядом. И на ней под одеялом одна лишь рубашка, надетая, видимо, заботливой матрессой Карией.
Но все же… Когда-то Ева действительно умерла бы от стыда. Но сейчас для нее главным было выжить.
— Ваше высочество, — насколько могла, спокойно и почтительно произнесла она. — Я… безмерно благодарна вам за ваше милосердие.
Он уже обратился к ней, значит, должно быть, она может ответить… Это вряд ли будет сочтено невоспитанностью.
— Хорошо, — коротко бросил принц, продолжая разглядывать ее. — Грамотная речь. Признательность. Хоть, возможно, это мне следует извиниться за ущерб, нанесенный твоему здоровью, девушка?
«Было бы неплохо!» — подумала та, старая часть Евы, порой просыпавшаяся в самый неподходящий момент.
Ева цыкнула на себя. Не сейчас. В этой жизни больше нет места гордости.
— Нет, ваше высочество, должно быть, это случайность. Мне следовало быть осторожнее.
— Великолепно! — рассмеялся принц. — Очень хорошее построение предложений. Даже не скажешь, что ты из низов. Как тебя зовут?
— Евелина. Ева, ваше высочество.
— Хм… Подойдет. Скажи мне, Ева… у тебя нет дома, денег, ты скитаешься и просишь милостыню?
Как бы слаба ни была Ева, но она начала краснеть от унижения.
Да, именно так. Она не может ничего другого. Ведь выбор небогат — торговать своим телом или просить милостыню. Ведь ей так и не удалось устроиться служанкой или официанткой. А потом ее одежда износилась, она стала грязной и неухоженной. И потеряла шансы найти честную работу.
Теперь она всего лишь нищая бродяжка. Все, как он сказал.
— Именно так, ваше высочество, — смиренно ответила она.
Принц хмыкнул — должно быть, он него не укрылось ее смущение.
— Так было не всегда? Кто твои родители? — остро взглянув ей в глаза, спросил он. Словно подозревал что-то…
Ева сжалась. Сейчас ей нужно соврать. Очень реалистично, так, чтобы у принца не возникло никаких сомнений в ее словах. А он куда проницательнее доброй матрессы Карии.
— Нет, ваше высочество. Мои родители были слугами в городе Суаме. Потом отец проворовался, и его уволили. Мать вместе с ним. У нас не осталось средств… Потом они умерли, и я попробовала найти работу в столице…
— И не нашла. Это я вижу, — закончил за нее принц. — Где ты научилась так правильно говорить?
— Мои родители работали у приличных людей, у них была хорошая речь. Они и меня приучили говорить грамотно. К тому же в детстве я ходила в школу, где научилась читать и писать.
— Прекрасно, — принц поднял руку останавливающим жестом, призывая ее к тишине. Резко обернулся к двери и сказал громко. — Матресса Кариа!
Дверь тут же открылась, и пожилая экономка юркнула в комнату.
— Матресса, обеспечьте девушку всем необходимым. Хорошее питание, лечение. Когда наберется сил — вымойте, приведите в порядок, оденьте прилично. И отведите ко мне. Приступайте.