И раньше, слыша, что Христос называет Себя Хлебом Жизни, сшедшим с небес, многие иудеи хватали камни, чтобы побить Его, считая богохульником. Эти слова Иисуса не умещались в их сознании, были несносными и непонятными для них. Умы и сердца их терзались, двоились, не зная, чему верить. С одной стороны, они видели Величайшего Чудотворца, Который исцеляет больных, повелевает морским волнам, воскрешает мертвых, пять тысяч человек насыщает пятью хлебами, с другой стороны, слышали злобные, полные ненависти обвинения первосвященников и книжников, утверждавших, что Господь богохульствует и нарушает закон Моисеев, и слепо подчинялись влиянию своих религиозных вождей.
Никто из них не обличал Христа в грехах. Враги Его хотели утолить свою злобу и ненависть насмешками над Распятым. Они подходили ко Кресту и говорили: Других спасал, а Себя Самого не может спасти. Если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с Креста, и уверуем в Него. Уповал на Бога, пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: «Я Сын Божий» (Мф. 27, 42-43).
Разбойник, слыша эти издевательства, все более углублялся в созерцание истины: «Его называют Сыном Божиим. Так кто же Он?» Внезапно ум его был озарен глубокой верой в то, что рядом с ним висит на древе не только Царь Иудейский, но несравненно больший всех царей земных — Небесный Царь и Владыка всей твари, что это не простой человек, но Святейший Святых, Сам Бог в образе человеческом. И, потрясенный этим сознанием, он ужаснулся от всего происходящего.
Другой разбойник так же, как и окружающий народ, произносил слова хулы и говорил: Если Ты Христос, спаси Себя и нас. Благоразумный же разбойник останавливал его: Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же. Но ведь мы осуждены по правде, а Он, этот Святой, никакого зла не сотворил. И робко испросил у Распятого: Помяни меня, Господи, когда придешь во царствие Твое. (Лк. 23, 39–42).
Какие удивительные слова! Разбойник смиренно просил у Бессмертного только вспомнить о нем, несчастном и гнусном, когда вознесется Он в Свое небесное царство. Разбойник, обагренный кровью человеческой, исповедал на кресте Божественность и безгрешность Господа Иисуса, распятого вместе с ним.
Послушайте с глубоким удивлением, какой поразительный ответ услышал он от Сына Божия: Истинно, истинно говорю тебе, ныне со Мною будешь в раю (Лк. 23, 43).
За свою любовь к истине, за пламенную веру в Сына Божия и горячее исповедание Его святости, за внезапное обращение к Нему всем сердцем, за непостижимую глубину покаяния, при которой он не посмел и просить о прощении своих страшных грехов, за мужественное и сокрушенное самоосуждение тот, кто когда-то сознательно избрал своим ремеслом убийство и грабеж беззащитных людей, в этот момент стал причастником райского блаженства.
Как важно, как глубоко утешительно для нас, отягощенных множеством грехов, знать и веровать, что даже и самый страшный грешник может быть внезапно помилован и получить доступ в царствие небесное по неизреченному милосердию Божию!
Однако некоторые неразумные люди, особенно неверующие, умудряются перетолковывать подобные примеры явления удивительного милосердия Божия по своему плотскому мудрованию. «Вот, — говорят они, — человек всю жизнь грабил и убивал, или жил блудно, а его тем не менее прославляют. А за что? Где же справедливость?» Такие люди сами обличают себя в духовной слепоте, неведении своих грехов, немилосердии и отсутствии всякого понятия о сущности покаяния, о том, что значат слова Господа: Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9,13).
Вспомним о блаженной Таисии, творившей множество добрых дел египетским монахам, а потом силой диавола увлеченной на путь разврата. Много плакали и молились о ней монахи и, наконец, чтобы спасти ее, послали к ней великого подвижника, прп. Иоанна Колова. Его горячие слезы и пламенные слова об обращении на путь спасения так потрясли Таисию, что она упала к ногам его, умоляя отвести ее в женский монастырь для покаяния. И, бросив все и от всего отрекшись, пошла за преподобным Иоанном. С наступлением темноты им пришлось заночевать в пустыне. В полночь св. Иоанн проснулся и увидел широкий луч света от неба до земли, падавший на то место, где спала Таисия. В этом небесном свете Ангелы возносили ее душу, ибо она только что умерла, — и Иоанн услышал голос: «Господь принял покаяние Таисии. Она каялась не долго, но с большой ревностью и душевной горячностью».
Итак, вот что ценно для Господа: сила и глубина покаяния. Не всегда можно судить об этом по внешним признакам, но Господь зрит в самое сердце человеческое, в непостижимо глубокие тайники его, Он Один ведает, что там у каждого из нас, видит драгоценное среди недостойного. Пророку Иеремии Он прямо сказал: Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь, как Мои уста (Иер. 15, 19).
Но вернемся опять к благоразумному разбойнику. Что мы увидим в сердце его? Разве не терзалось оно от покаяния так, что он и крестные страдания свои вменял в ничто, поэтому и не роптал, как другой разбойник, но готов был осудить себя и на большие муки. Ведь он действительно был злодеем, но, без сомнения, чудеса и проповеди Сына Божия, которые он, возможно, видел и слышал, глубоко запали в его сердце и оставили в нем глубокий след.
Нечто подобное случилось и с другим разбойником, который жил много позже, в конце VIII — начале IX веков. Мы называем его Варваром, потому что даже имя этого человека не сохранилось. Он был мусульманином-фанатиком, убившим около трехсот православных, но Господь и такого злодея обратил к покаянию удивительным и непостижимым образом.
Однажды этот поистине варвар пришел в один сельский храм, чтобы, дождавшись конца службы, убить священника. Но Господь увидел в его сердце еле тлеющий огонь любви к Истине и приоткрыл на время его духовные очи. Разбойник увидел Ангелов, сослуживших священнику, и понял, что это был человек святой жизни. О его покаянии мы можем судить из того, что случилось дальше.
Когда окончилась служба, он исповедал все свои страшные грехи и попросил, чтобы ему немедленно дозволили креститься, а потом умолял оставить его жить со свиньями в хлеву, при доме священника. Терзаемый лютейшими муками совести, раскаиваясь в своих зверских преступлениях, он стал в душе считать себя хуже зверя и три года ходил на четвереньках, три года питался вместе со свиньями, а потом ушел в лес, где прожил еще двенадцать лет. С удивительной жестокостью он казнил себя голодом, холодом, всевозможными лишениями и не дерзал ходить прямо, как все люди, но только ползал или ходил на коленях, опираясь на руки, как звери.
Как желал он умереть за Господа! И Господь сподобил его мученической кончины. Охотники, приняв его за дикого зверя, ибо он весь оброс волосами, застрелили его, но он, умирая, благодарил их за это, как за величайшее благодеяние. Святость его была настолько очевидна, что сразу же после его смерти началось почитание его честных мощей, которые были перенесены в храм, и стали источать целебное миро и совершать бесчисленные чудеса.