«Вы летаете этим маршрутом всю зиму?» — захотел узнать путешественник.
— Мы не думали, что сможем, но теперь мы это делаем, потому что мы должны. У нас есть тактика, которую мы называем 'действуй по давлению'. Мы не пытаемся следовать вокруг большоого круга и не пробиваемся сквозь штормы, мы получаем непрерывную информацию о зонах высокого и низкого давления и работаем с ними. Мы узнали, что в зоне низкого давления ветер дует против часовой стрелки, если смотреть из середины зоны, в то время как он дует по часовой стрелке в зоне высокого. Поэтому мы подкрадываемся к тому месту, где ветер подтолкнет нас.
Путешественник сказал: «Около двухсот лет назад был английский поэт, который предсказал что-то подобное. Он писал о герцоге Мальборо, который был предком Уинстона Черчилля:
«Он спокойный и безмятежный с неистовым ветром управится.
По приказу Всемогущего направит ураган и в вихре явится» [70].
«Это по делу!» — воскликнул штурман. — «Где вы только находите такие вещи?»
II
Словоохотливый летчик поднялся, заметив, что он прилетел на запад и голоден раньше времени. Он ушел, и его место после некоторого перерыва занял высокий джентльмен в возрасте Ланни в коричневом деловом несколько помятом костюме. Он нервно пережевывал сигару. Время от времени он сплёвывал, а затем глотал, и его адамово яблоко вылезало из воротника его синей рубашки. «Мне не нравится эта проклятая погода», — сказал он. «Посмотрите на это», — и он указал на низкие скалистые хребты Ньюфаундленда, с которых только что сошёл утренний туман, и уже наползал вечерний туман.
«Да», — ответил Ланни. — «У них здесь Гольфстрим и холодный воздух, и это вызывает много тумана».
«Не возражаете, если я буду говорить?» — спросил незнакомец.
— Ничуть.
— Меня зовут Аглунд.
— А меня Харрисон.
— Вам нравится эти полёты?
— Я вынужден был к ним привыкнуть.
— Я никогда не был наверху, и я бы поклялся, что никогда не буду. Они хотели, чтобы я летел сюда из Кливленда, но я прибыл на поезде и корабле. Самая проклятая захолустная железная дорога через этот остров или что бы это ни было. Самая бедная страна и народ, которых я видел с тех пор, как я покинул Джорджию.
— Они живут рыбной ловлей и лесозаготовкой, а это тяжелый труд.
— Полагаю, что так. Мне сказали, что они не смогли выплатить проценты по своим облигациям, поэтому они задолжали британскому правительству и потеряли свою конституцию.
«В самом деле?» — сказал Ланни. — «Я этого не слышал. Деньги правят».
— Деньги не заставили бы меня прибыть сюда в этот забытый Богом холодильник и улететь в метель.
«Что же тогда?» — спросил Ланни, любезно улыбаясь.
— Я специалист в области станков, и меня просили приехать и помочь британцам научиться работать на одном из наших тяжелых прессов. Я надоедаю вам?
— Совсем нет, если это не военная тайна.
— Это не военная тайна, что я нервничаю как дикий жеребенок. Можно подумать, что со мной что-то не так, но вчера ночью со мной произошёл случай, который заставил меня испугаться. Мне пришлось спать, сидя в поезде, и, возможно, что-то с этим связано, во всяком случае, у меня был кошмар, и я, похоже, не могу избавиться от него.
— Что это было?
— Вы когда-нибудь слышали о том, что сны сбываются?
— Да, конечно, это обычная вещь, старая, как мир.
— Тогда Вы не подумаете, что я какой-то псих?
— Совсем нет. Я читал о таких предметах, и они меня интересуют.
— Ну, мне снилось, что я встретил свою мать. Она умерла около двадцати лет назад, но это было так же реально, как если бы я был мальчиком дома. Я крепко обнял ее и почувствовал ее тело. Она была короткой, трудолюбивой женщиной. Я поцеловал ее в щеку, а затем она прошептала мне на ухо: 'Сынок, не лети в этом самолете! Не лети в этом самолете!' Я проснулся в холодном поту, и с тех пор я не могу думать ни о чем другом. У вас когда-нибудь было что-то в таком роде?
«Да», — сказал Ланни. — «У меня было, и я знаю других, у кого тоже было. Странная вещь, вчера у меня было что-то подобное. У меня есть подруга, которая является медиумом и впадает в транс. Вчера днем она пришла ко мне в возбуждении и сказала, что кто-то, претендующий на дух моего двоюродного деда, появился и предупредил, чтобы я не совершил это путешествие. Он сказал слово 'Опасность' три раза».
«Иисус!» — воскликнул мужчина. — «И вы летите на этом самолете?»
«Я должен лететь», — сказал Ланни.
— Ну, а я не должен. Поглядите на этот старый летающий гроб!
— Для меня он выглядит довольно солидно.
— Они используют все, до чего могут дотянуться, и летают на них, пока они не рассыплются.
«Этот нужно только покрасить», — отважился Ланни. — «В остальном этот может быть O.K.»
— Вы думали о возможности того, что кто-то может немного саботировать на этих базах? В этой стране есть немцы, и почему они не должны пытаться помочь своей стране?
— Я не думаю, что они сделают что-то более одного раза. Не в этом месте.
— Ну, одного хватит для вас и меня. Брат, вы знаете, что вам и мне нужно делать?
— Что?
— Уйти и заблудится в тех сосновых лесах. Я видел их на сто километров, или, может быть, пятьсот. Через пару дней мы смогли бы выйти, и тогда будет какой-то другой самолет.
«Какая польза от этого?» — спросил Ланни. Он не мог удержаться от улыбки, хотя тоже в душе был обеспокоен. — «Возможно, опасность, о которой наши предки предупреждали нас, заключалась в том, что она подстерегает нас в этом сосновом лесу, и мы умрём от голода».
Мистер Аглунд поднялся на ноги и нервно озирался, как будто он думал, что кто-то может попытаться посадить его в самолет силой. Незажжённая сигара развалилась в клочья от его жевания и начала падать. Внезапно он повернулся к Ланни и сказал: «Что бы ни убило меня, это будет не этот старый летающий гроб. Прощай, брат, и удачи тебе!»
Он отвернулся и небрежно направился к входным воротам. Он скрылся из виду за одним из зданий. И это был последний раз, когда Ланни видел или слышал о нем.
III
Зазвонил колокол. Один колокол означал, экипажу отправиться в самолет, и Ланни встал и наблюдал, как они это делают. Четыре двигателя начали вращаться, наделав много шума, и подняв пыль вокруг самолета. Через некоторое время зазвонили два колокола, и это было приглашение для пассажиров. У трапа собралось полдюжины человек. Некоторые в форме, другие в гражданской одежде. Капитан взял их билеты и проверял по списку. Ланни, очень вежливый, был последним. И капитан заметил, что одного не хватает.
«Аглунд», — сказал он, и огляделся. — «Где мистер Аглунд?»
«Он сказал мне, что не летит», — вызвался Ланни. — «Он боится штормов».
«Ну, будь я проклят!» — воскликнул другой и уставился на него. По-видимому, это было что-то новое в его опыте. — «Куда он делся?»
— Он сказал, что заблудится в лесу. Он думал, что так будет безопаснее.
«Ну, будь я проклят!» — заявил капитан. Затем он пожал плечами. Он не был обязан держать ищеек и охотиться за беглецами. — «Что я буду делать с его багажом?»
— Я предлагаю вам выложить его, он вернется за ним.
На землю были выложены чемодан и вещевой мешок, и Ланни вошел в большой транспортный самолёт. Там всё было не похоже на то, что он видел раньше. Все удобные сиденья и другие предметы роскоши были удалены, если они когда-либо там были. Всё пространство было почти полностью заполнено ящиками и узлами, покрытыми тяжелым брезентом и прочно привязанными к кольцам в полу и к стойкам. А веревки образовывали паучью паутину. Для шести пассажиров было достаточно места. Ланни задумался, где мог бы размеситься мистер Аглунд. Можно было сидеть на складном стуле, или если сложить его, лечь на спину. Но тогда по вытянутым ногам будут ходить. Для тех, кто возражал, ответ каждый день становился все более знакомым: «Разве вы не знаете, что война?»