— Вред будет состоять в том, что исключит кого-то из того, что она хочет больше всего на свете.
— Но чего она не получит!
— Она этого не знает. И ничто не может убедить ее в этом. Она будет искать объяснения. И вдруг я его представлю. Никогда в этой жизни, я не смогу убедить ее, что я не виновата.
Это объяснило всё с научной точностью. Он сидел, глядя на неё своим ясным, честным взглядом и решив, что ему нравятся люди, которые говорили так прямо, даже когда их выводы были неудобными. Он хотел разобраться с ней на том же основании и отважился: «Скажите мне, зачем вы здесь появились?»
— Потому что вы написали мне, что поедите, и я подумала, что это будет приятная поездка.
— Вам нужна моя помощь с вашей книгой?
— Конечно, вы предложили это так великодушно, но я также подумала, что было бы здорово побыть с вами.
— Вы не знали, как обстоят дела со мной и с другим человеком?
— Я слышал намеки, но я понятия не имела, что это так серьезно.
— И если бы вы знали это, вы бы не поехали?
— У меня не было возможности это узнать. Только по приезду. Этот круиз не будет длиться вечно, и если мы встретимся потом, это никого не потрясет, как сейчас.
Ланни заметил, что пришло время двигаться, и он встал. Он едва успел пройти дюжину шагов, прежде чем Лизбет появилась в дверях салона. Он хотел знать, видела ли она их через окно. Он негодовал, что его заставляют чувствовать себя виноватым, но он был хорошо подготовлен к самоконтролю, чтобы показать это. Он присоединился к своей предполагаемой невесте и пригласил ее погулять. Они могли поговорить о последнем порте, который они посетили, и о той семье, в гостях к которой они были. По классу эти люди были намного ниже тех, с кем она встречалась в Балтиморе, но круиз по Южным морям был похож на «блуждание по задворкам». Ей хотелось узнать, почему их последний хозяин назвал себя «Астрилийцем». Ланни объяснил, что эта колония была заселена эмигрантами кокни, многие из которых были осужденными. Услышав это, дочь Холденхерста вычеркнула «Астрилию» из своих предпочтений.
VII
Следующим пунктом назначения яхты Ориоль были Филиппины. Курс проходил между Новой Британией и Новой Ирландией, и здесь также были большие гавани Рабаул и Кавиенг, которые вскоре в мировых новостях станут знаменитыми. Но Ланни к будущему был невосприимчив. Все его мысли были посвящены женскому вопросу. Зачастую у него в голове возникали слова знакомой старой английской песенки: «Как счастлив с любою я бы был, будь порознь они, а не вместе». Теперь он решил пересмотреть версию: «Как я был бы счастлив с Лорел, если не было бы Лизбет». Он определенно решил, что ум лучше, чем красота, и что он не мог себе представить, о чем он будет говорить с дочерью шкипера на следующей прогулке.
Он выбрал метод, который мог бы показаться злонамеренным, но он сказал себе, что это будет психологический эксперимент. Он узнает, была ли Лорел права в ее представлении о том, как ее кузина будет вести себя под влиянием чар «зеленоглазого чудища» [81]. Там было еще три дамы, и Ланни выбрал доктора Алтею Кэрролл, не потому, что она была самой молодой, а потому, что с ней было интересно разговаривать. Он обратил внимание на эту серьезную молодую женщину, в чьём организме не было ни одной несерьёзной клетки. Он был уверен, что не может причинить ей никакого вреда, потому что она никогда не захочет стать на пути Лизбет. Кроме того, они должны были расстаться через десять дней, и шансы на то, что они когда-нибудь увидят друг друга, были незначительны.
Отлично! Ланни подошел к шезлонгу рядом с леди-врачом, которая проводила время в тихом месте, изучая медицинские издания. Ланни вовлёк ее в разговор о болезнях, которые наблюдались среди туземцев на Маркизских островах, в Самоа и на Соломоновых островах. Например, эта ужасная слоновая болезнь. Руки людей, ноги или другие части тела вырастают до огромных размеров, и их вид почти уничтожил аппетит гостей на празднике Тутулан. Врач объяснил, что болезнь связана с засорением лимфатических желез. Существуют две формы болезни, вызванные микроскопическими нитевидными червями. Это филяриоз. Другая форма была более неясной. Она может быть связана с раковыми клетками или туберкулезом. Все они хорошо изучены, но, вы должны признать, вряд ли они соответствуют стандартам Эмили Пост [82].
Посреди разговора Лизбет появилась на палубе. Она всегда делала так всякий раз, когда там был Ланни, и он удивлялся, неужели она дежурила по часам. Психологический тест требовал проявить предельную вежливость. Поэтому он встал и предложил ей свой шезлонг. «Доктор Кэрролл рассказывает мне о болезнях Китая», — сказал он. Это их бросило на несколько тысяч километров вперёд. Он взял еще один шезлонг, и доктор продолжила разговор. Это было ее хобби, она от этого разговора ничего не хотела и поэтому не волновалась.
Если у вас есть хобби, и вы так удачливы, что встретили богатых людей, то вы не можете не думать о том, что они могут захотеть предложить вам деньги, чтобы ваша работа могла идти быстрее и дальше. Конечно, богатые люди знают это. Поэтому, как правило, они стараются держаться подальше от любителей хобби. Это как война между бронёй и снарядом, между линкором и авиационной бомбой, такая же, как война между сейфом и улучшением человечества. Молодая доктор Алтея думала обо всех оборванных, недоедающих и страдающих людях, которые терпеливо стояли целый день у дверей клиники её отца. Она рассказала о бери-бери, болезни недоедания, и о туберкулезе, у которого недоедание служит предварительной стадией. Она говорила о сифилисе и тропической фрамбезии и о многом другом. Она говорила о привычке к опиуму, которую японцы сознательно поощряли в завоеванных частях Китая. Из этого они извлекали прибыль и одновременно доводили до импотенции население в районах под своим контролем. Она рассказала о женщинах, которые носили болезненных младенцев без какой-либо медицинской помощи, и объяснила, что она прошла специальные курсы по акушерству, чтобы открыть школу для акушерок.
Всю свою жизнь Лизбет никогда не слышала, чтобы кто-то так говорил. Ей никогда не снилось, что любая женщина будет говорить так в присутствии мужчины. Она становилась все более и более тревожной и, наконец, прервала разговор, напомнив им о радиопередаче, которую они привыкли слушать. Когда она осталась одна с Ланни, она воскликнула: «С чего, на самом деле, Алтея стала рассказывать о таких вещах?»
Он должен был отдать должное трудолюбивому врачу, поэтому он поспешил сказать: «Я спросил ее. Мы едем в Китай, и мы должны знать о тамошних условиях».
«Я не хочу знать ни о каких условиях где угодно», — заявила эта дочь в привилегированном положении. — «Мы ничего не можем с этим поделать, и зачем нам болеть за них».
VIII
Это было только началом эксперимента. В течение нескольких дней после этого этот дьявол в рубашке-поло и теннисных брюках воспользовался возможностями для беседы с знатоком китайских манер и нравов, костюмов и гастрономических привычек, лексики и мировоззрения. Хотя, конечно, китайцы это так не называли. Для них существовали Лунь-Юй или Аналекты Конфуция, мудреца, жившего двадцать пять столетий назад, который научил их смотреть на горькие реалии жизни с мужеством, пониманием и терпением. Нужно было иметь бесконечное терпение, чтобы существовать в перенаселённой стране, поскольку Китай был перенаселён даже во времена Конфуция. Мир был очень старым и становился всё старше, а люди были далеки от совершенства и не улучшались. Научитесь защищать себя мудростью и проявлять благожелательность, когда это возможно.
Ланни с удивлением обнаружил, что это была действительно очень умная молодая женщина. Она была такой тихой и плотно закрытой, как белый бутон камелии. Теперь под лучами его интереса она расцвела в цветок. Разумеется, он понимал, что ее красноречие объясняется тем, что она знала, что Бэдды были богатыми людьми, возможно, такими же богатыми, как Холденхерсты. Дед Самуэль поддерживал иностранные миссии, как и другие набожные члены этой старой семьи. Ланни подумал, что можно было бы заинтересовать некоторых из этого нового поколения в том, что происходит у антиподов.