ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Дым мучения их [86]
I
Всю дорогу от Балтимора до Майами, от Майами до Панамы, а оттуда на запад с Реверди Холденхерстом люди говорили о Японии. Они считали, что ему не надо рисковать там, где была такая опасность. Почему он не мог провести зиму в тех местах, где было безопаснее? Когда он спросит их, где, они скажут, ну, Флорида, или Аризона, или Нью-Мексико. Это человеку, который владел красивой яхтой, и любил ее, и за свои деньги хотел получить всё, что хотел!
У Реверди всегда шёл своим путём, с тех пор как он себя помнил, и в результате стал упрямой личностью. Он решал, что он хочет сделать, а затем делал это. Из года в год он совершал этот круиз. Он знал места и имел там друзей и наносил им официальные визиты. Именно так в старые времена светские дамы ездили в колясках о двух лошадях с кучером и лакеем, оставляя «визитные карточки» в одном доме за другим. Реверди чувствовал, что оставил половину мира в распоряжение фюрера и дуче. И он не хотел оставлять другую половину императору Японии.
То и дело во время круиза он смаковал этот вопрос. Японцы завязли в Китае, и им там нелегко. Захотят ли они испытать на себе мощь Британской империи и Соединенных Штатов? Разумеется, нет, пока они не упрочат своё положение в Китае и не создадут там свои источники снабжения! Реверди неоднократно посещал Японию и разговаривал с ведущими государственными деятелями. Он знал, что они проницательно наблюдают за мировой сценой, умеют взвешивать силы, с которыми они столкнутся, если они бросят вызов англосаксонским народам. Конечно, они не начнут с безвредной частной яхты, чьи груз и кладовые они могут свободно проверить в любое время. У Реверди были письма от японских уважаемых персон, в которых эти вежливые джентльмены выражали свое глубокое уважение, и он держал их в ящике своего стола на случай, если какой-нибудь японский лейтенант однажды взойдёт к нему на борт с военного корабля.
В Маниле знакомые Реверди решительно предостерегали его. Зачем идти в Гонконг, когда вам это не нужно, и когда все, кто мог оттуда уйти, сделали это? Разве шкипер яхты Ориоль не знает, что всем американским женщинам было предписано покинуть город, и всем британским женщинам, у которых не было срочных обязанностей, тоже? Реверди сказал: «Да, я знаю, но не собираюсь оставаться в Гонконге». Он собирался только высадить на берег женщину-врача, отец которой был врачом в глубине страны, а она хотела воссоединиться с ним.
«Что за идея!» — воскликнули эксперты. — «Разве вы не знаете, что японцы полностью окружили территорию Гонконга? Никто не может попасть в город!»
Реверди улыбнулся вежливой улыбкой. — «Моя женщина-врач хорошо знает ситуацию. Японцы там уже три года и более, и есть много способов преодолеть их. Берёте катер или сампан и подходите к побережью на короткое расстояние ночью и пристаёте в какой-нибудь бухточке, где есть китайские партизаны, которые берут вас и сопровождают вас туда, куда вы хотите отправиться. Особенно, если вы врач, который хочет помочь их людям. Они заботятся о своих друзьях».
Капиталист из Балтимора имел влияние и смог получить пропуск для такой экскурсии. Здесь все еще свободная страна, сказал он и лукаво добавил: «Если вы знаете правильных людей!» В Маниле ещё никого не обвиняли в том, что он не позволял владельцу яхты плавать в открытом море. Реверди обсудил этот вопрос со своими гостями и заверил их, что пребывание будет очень кратким. Всё время на берегу они должны поддерживать связь с яхтой и быть готовыми к отплытию при любых признаках неприятностей. Он пополнит запасы топлива и займётся деловыми вопросами, а затем они отправятся на юго-запад, вплоть до Бали и Явы, где японцы, конечно, не рискнут появиться. Если только они не были готовы покончить жизнь самоубийством.
«Если бы я был азартным человеком», — сказал этот знающий хозяин, — «я бы поставил десять к одному, что, если японцы планируют нанести удар в любом месте, то это будет Владивосток и железная дорога к северу от Маньчжоу-Го. Это их настоящий враг, и поверьте мне, у них есть здравый смысл понять это».
II
Ланни слушал эти рассуждения и, ходя по палубе, обдумывал их. В его мыслях постоянно возникала старая фраза, сказанная ему в Мюнхене: «Ты умрешь в Гонконге». Агент президента сказал себе, что астрология — псевдонаука, которая давно отвергнута. Но это не помешало ему вспомнить предупреждение. Он был похож на человека, который наблюдает за приближением грозы, видит молнию на горизонте и спрашивает себя, ударит или не ударит.
Он, возможно, пошел бы к своему хозяину и сказал бы: «Реверди, я не думаю, что разумно брать наших дам в такое опасное место. Почему бы не подойти к побережью немного дальше на север за японскими линиями и воспользоваться катером для доставки Алтеи в бухту, где она хочет быть?» Хозяин согласился бы на это предложение, особенно если сама врач поддержала это.
Но Алтея пообещала представить Ланни мадам Сунь Ятсен, и он очень хотел этого. Более того, он действительно интересовался предсказанием. Старый исследователь парапсихологии воспринял это предупреждение как вызов, и ему было бы стыдно убежать от него. Здесь был еще один шанс узнать, возможно ли предсознание! В этом сыграло роль особое любопытство. Он хотел знать, что должно произойти здесь, если произойдёт. Это чувство люди разделяют со многими животными. Медведь, идущий по следу и услышавший странный шум, не задержится ни на секунду. Он оставит след и быстро и тихо убежит оттуда. Но олень, услышав тот же звук, остановится, навострит уши и пойдёт в направлении звука. Если он увидит человека, стоящего на голове и с ногами в воздухе, олень приблизится, пытаясь разобрать смысл странного явления. Это одна из причин, по которой смертность оленей намного выше, чем у медведей.
III
Гонконг — это остров из гранитных холмов длиной восемнадцать километров, расположенный у входа в глубокую выемку, которое можно назвать устьем или заливом. Сто лет назад остров был прибежищем пиратов. Британцы взяли его, как место, где они могли вести торговлю и находиться в безопасности от действий местного правительства. Теперь это была «колония короны», называемая «Гибралтар Дальнего Востока», и одним из центров мировой торговли. Даже тот факт, что японцы захватили Кантон в ста тридцати километрах вверх по реке, не остановил деятельность порта. Потому что новые завоеватели должны были получать припасы, и они даже хотели, чтобы китайцы внутри страны тоже их получали, при условии, что «откат» распределялся среди правильных японских чиновников.
Британская территория включала все берега гавани и сельскую местность вокруг нее на расстояние пятидесяти километров. В этом районе проживало около пятнадцати тысяч белых людей и, возможно, в сотни раз больше китайцев. Было трудно сказать точно, потому что они продолжали приходить и уходить. В течение четырех лет японского вторжения они только приходили, и англичанам приходилось работать над строительством приютов. Через гавань от острова был полуостров под названием Коулун, и беженцы заполнили его и распространились на рисовые поля и огороды. В гавани они жили на борту сампанов и джонок, создав плавучие трущобы. Реверди сказал, что нельзя понять, что такое бедность, не повидав Китая. Там и в Индии научились думать о людях, как о личинках в туше животного, и впервые поняли, насколько цивилизация зависит от контроля над рождаемостью.
Гавань длинная и узкая. Яхта Ориоль медленно продвигалась сквозь скопление джонок и других туземных судов разных форм и размеров. Они выглядели великолепно, живописные с парусами коричневого и желтого цвета, залатанными до самых краев. Управлялись они обычно женщиной или девушкой с длинным шестом, умело уклоняя плавсредство с курса яхты. Чувство юмора матросов и их женщин было восхитительным. Когда они подходили близко к яхте, пассажиры бросали монеты, а туземцы ловили их небольшой сеткой на конце длинного шеста. Они были очень искусны и почти никогда не пропускали. Яхта Ориоль нашла безопасную якорную стоянку. Из-за правительственной волокиты пополнение топливом задержится, а тем временем пассажиры выехали на берег на катере. Они оказались в современном городе с роскошными отелями, универмагами, театрами, банками. Они нашли бы всё это в Лондоне или Нью-Йорке. Белые жители были богаты. Зачем еще им оставаться здесь? Торговцы построили виллы на высоком холме под названием «Пик». Их там стояло такое множество, что для садов не осталось места. Но там дул морской бриз, и летом было комфортно. В декабре было прохладно, и мужчины носили свитера и твидовые костюмы.
86
[86]