Ланни подумал: «Я никогда не видел свою страну». Скоро будет его сороковой день рождения, а он никогда не бывал западнее Чикаго. Он подумал: «Если мы войдем в эту войну, путешествовать будет не так-то просто». Он обнаружил, что думает о Великих равнинах, Скалистых горах и, прежде всего, о Калифорнии, которая имеет преимущество перед остальным миром в использовании размещённой там киноиндустрии как своего отдела рекламы. Ланни мог перелететь туда за день и ночь, но это было не то, что его манило. Его мыслью было сесть в машину и ехать целую неделю. Междугородние автомобильные поездки были одним видом его отдыха с ранней зрелости. А теперь Гитлер и его война сделали их невозможными в Европе. Затем еще одна мысль, маленькая мысль, закравшаяся в его голову. Как приятно было бы, чтобы Лорел Крестон отправилась в такую поездку! О скольких вещах они могли бы поговорить, и как его оценка достопримечательностей будет усилена ее комментариями! Они совершили такой же тур по Германии, стараясь не попасться гестапо. Поездка по Центральной и Западной Германии, которая началась в Берлине с остановкой в Берхтесгадене, а затем через Австрию в Швейцарию. Поездка, которая, конечно, не будет забыта ни одним из них!
Он воображал, что позвонил ей и сказал: «Вы когда-нибудь видели свою страну, хотите ее увидеть?» Это был бы строго пристойная поездка, брата с сестрой, как и предыдущая, и он объяснил бы это ясно хорошо подобранными словами. Они будут останавливаться в разных гостиничных номерах, даже в разных отелях, если она так предпочла бы. Безусловно, ни один из ее друзей не поверил бы этому. Но не было причин, почему ее друзья должны знать об этом. Проект касался только их самих.
Воображение Ланни всегда было живым, и теперь по какой-то причине стало еще живее. Ему было интересно играть с этой темой и представлять её в различных вариациях, упражнение, знакомое всем музыкантам. Та же тема может быть серьезной или веселой, минорной или мажорной. Она может воспроизводиться различными инструментами и в разных темпах. Воображение Ланни решило отказаться от отдельных комнат или сделать их частью одного апартамента. Он представил себе, как он зовет Лорел Крестон и резко говорит: «Не хотите выйти за меня замуж и провести медовый месяц в Калифорнии?» У женщин всегда есть стандартный ответ на такие вопросы: «Это так внезапно!» Время от времени одна из них может оказаться оригинальной и сказать: «Ну, пришло время!»
Ланни понятия не имел, что ответит настоящая Лорел Крестон, но его музыкальная фантазия была в восторге от этой темы. Она сказала «Да» в разных режимах, и у них были самые приятные каникулы. Нью-Джерси лежит через реку и на пути в Калифорнию. Ланни слышал, что там можно жениться без каких-либо предварительных условий, и поэтому в его воображении они сделали это, и это было потрясающим опытом. Но затем начался старый круг проблем. Поездка подошла к концу, и они вернулись в Нью-Йорк, и что он собирается с ней делать? Куда он скроет ее, и как ей удастся публиковать свои сатирические рассказы, не привлекая внимания нацистских агентов? Как бывший муж Ирмы Барнс, Ланни все еще мог попасть в Гитлерлэнд, но, будучи мужем «Мэри Морроу», у него была бы прекрасная возможность исчезнуть в камере пыток и крематории.
На эту тему были и другие вариации. Одна в ритме Венского вальса, другая в ритме гарлемского свинга, или нового ритма ночного клуба, называемого буги-вуги. Там не нужно было останавливаться и охотиться за проповедником или мировым судьёй в Хобокене или Вихокене. Вы просто поспешили, «Забыли мир, и миром позабыты» [17]. Вы собрали свои розовые бутоны, пока могли, и не задумывались о завтрашнем дне. Скажем о том, что вы должны есть и что вы должны пить и что оденете. Вы знали, что по дороге вы найдете коктейли и шипящие отбивные, а для одежды в багажнике автомобиля были и розовые шелковые пижамы, или, может быть, черные с китайскими драконами в серебре или золоте. И они стоили денег!
Таково было настроение того времени, и вы просили того, что хотели. У светских жителей Нью-Йорка было слово для этого, «предложение», и женщина не должна была обижаться. Скорее наоборот, разве она могла бы что-нибудь сказать в этом не женском мире? Давным-давно во Франции Ланни было сделано «предложение» Айседорой Дункан, и он, возможно, согласился бы, только тогда он был влюблен в мадам де Брюин. Был ли он пуританским сейчас, и Лорел притворялась такой же самой, потому что она думала, что он хочет, чтобы она была такой?
Изыди, сатана! Ланни сказал себе, что эта женщина из Балтимора была человеком тонкой чувствительности, и что, если она чего-то хочет от него, это будет правдой и терпением. Это, увы, он не мог этого предложить, и он сказал себе, что ему должно быть стыдно думать о ней так, чтобы унизить и оскорбить ее. Предположим, что в одном из ее трансов бабушка Марджори Кеннан должна была рассказать ей об этом! И предположим, что Лорел должна была начать задаваться вопросом, было ли это послание продуктом подсознания Ланни или её собственного!
XII
Бальдур Хайнш сказал: «Если вы к нему поедите, то вы должны увидеть произведения искусства Херста в универмагах и в его кладовых в Бронксе». Ланни решил, что в любом случае это был здравый совет, поэтому он вызвал своего друга и наставника по искусству Золтана Кертежи. Вместе они посетили два больших универмага, которые впервые за всю историю мира выделили целые этажи для экспонирования и продажи старых мастеров и музейных экспонатов.
В течение половины долгой жизни упрямый хозяин миллионов забавлялся тем, что собирал такие произведения со всей Европы. Он нанимал агентов, чтобы рыскать по континенту, и построил огромный средневековый дворец на Тихоокеанском побережье, чтобы хранить их там. Когда дворец и его различные пристроенные здания больше не могли их вместить, он построил сначала один, а затем еще один огромный склад в северо-восточной части Большого Нью-Йорка, известной, как Бронкс. Многие из этих сокровищ владелец Сан Симеона никогда не видел. Он купил их по телеграфу и был доволен, что они его собственность, и находятся в безопасности от огня и воров.
Наступила великая депрессия, затронувшая как распространение газет, так и газетную рекламу. Также печально известный Новый курс наложил огромные налоги на прибыль. Херсту пришлось закрыть некоторые из своих газет, продать другие и позволить опеке управлять остальными. Он потерял интерес к своим сокровищам искусства и решил превратить их в наличные деньги. У кого-то возникла яркая идея рекламы и маркетинга через универмаги. Поэтому здесь можно увидеть ряды картин, стоимостью от пятидесяти долларов до пятидесяти тысяч. И они быстро продавались. В другом магазине были представлены всевозможные предметы искусства, скульптуры, вазы, гобелены, доспехи и оружие. Венецианские кинжалы можно использовать для резки бумаги, а действовать огромными алебардами и боевыми топорами мог только спортсмен. Цена на каждый объект колебалась от девяноста восьми центов до девяти тысяч восьмисот долларов!
Люди Нью-Йорка знали все об Уильяме Рэндольфе Херсте, который когда-то баллотировался в мэры, а затем в губернаторы штата и пытался баллотироваться на пост президента, но к тому времени люди уже устали от него. Они думали, что было бы приятно владеть чем-то из его коллекции, и говорить об этом. Они купались в деньгах, потому что корабли, сталь, медь, масло и продукты питания, оплачивались наличными деньгами. Все вливалось в Британию или в океан по дороге. И вот теперь дядя Сэм заказал оружие на двенадцать миллиардов долларов! Почему бы не повеселиться и, кстати, не приобрести немного культуры? Можно сохранить ценник и доказать, сколько заплатили, и это было так же хорошо, как деньги в банке!
Хайнш добавил: «Если вы хотите увидеть кладовые, сообщите мне, там работают несколько наших самых активных работников». Ланни позвонил официальному лицу, и ему сказали: «Я позвоню и договорюсь. Представьте свою карточку и попросите мистера Хикенлупера». Поэтому Ланни подождал у двери склада, который занимал целый городской квартал. Через лючок, который, возможно, в своё время принадлежал бутлегерам, он показал свою визитную карточку, и появился толстый розовый немец из Йорквилля и пригласил его.