Им посчастливилось встретить грузовик с грузом пробки до Тулона. Водитель остановился поменять колесо, и они помогли ему и получили приглашение на борт. Они не посмели въехать в город, и в нескольких километрах от города они расстались со своим хозяином и отправились по второстепенной дороге на юго-восток. На этот раз они посигналили крестьянской телеге, везший овощи на рынок. Она ехала под гору, и возчик позволил им подняться на борт. Ланни сидел на коленях Джиджи, и так ранним утром они въехали при полном параде в модный туристический курорт Йера.
XVI
Ланни побрили, надраили его обувь и хорошо почистили его одежду. Сон в течение двух ночей в коричневом пальто из твида не разрушил его полностью, и он все еще мог выглядеть элегантным американцем. Он мог назвать себя в гостинице или в банке, но побоялся сделать это. Кто мог сказать, где он может встретиться с другом партизан? Он хотел быстро уехать.
Он отправился на поиски гаража или заправочной станции, или, скорее, человека, который раньше занимался этим делом. Он объяснил, что у него есть неотложные дела в Каннах, и хотел, чтобы его доставили туда сегодня утром. Человек затряс головой. — «Impossible, Monsieur!» Но внуку президента Оружейных заводов Бэдд в детстве внушили веру в силу денег. Он был уверен, что в этом городе спрятан бензин, и когда он назвал сумму в три-четыре тысячи франков за двух-трехчасовую поездку, мужчина сказал, что посмотрит, что сможет сделать. Когда Ланни поднял предложение до пяти тысяч, он сказал, что сделает.
Джиджи следовал за ним, боясь выпустить своего миллионера из поля зрения, но не хотел, чтобы их видели вместе с учетом партизан. Обговаривая свою сделку, Ланни сказал, что у него есть «un compagnon», и когда автомобиль был готов, «compagnon» появился и забрался в автомобиль. Они отправились в путь и доехали до Канн до закрытия банков. Машина остановилась перед банком Ланни. Он зашел внутрь, выписал чек и получил в свои руки сто десять свежих банкнот в тысячу франков. Банки снабжались ими. И это все, что у них было. Ланни сунул сто банкнот во внутренний карман пиджака, и с пятью банкнотами в руке вышел и заплатил шоферу.
Затем он и Джиджи прогулялись, и когда они пришли в уединенное место, Ланни достал сотню купюр и пересчитал их одну за другой в руки бывшего экспедитора с бегающими глазами. «Вот то, что вы хотели», — сказал он. — «Огромное спасибо вам и удачи». Они пожали друг другу руки, и Джиджи пошел по улице, нервно поглядывая по сторонам, и так ушёл навсегда из жизни Ланни Бэдда. Иногда агенту президента приходила мысль, избавила ли какая-нибудь женщина от этих денег его в первую же ночь, или он попал в те трудовые отряды, которые нацистские французы отправляли на верную смерть в жаркие карьеры Сахары? А иногда Ланни дрожал при мысли о том, что полиция проводила повсюду облавы по всей Франции Виши. Окружив людей в каком-нибудь общественном месте в кино, бистро или кафе, она проверяла их документы и, возможно, отправляла их на работы в Сахару. Предположим, полиция могла найти эти деньги и проследить их следы по серийным номерам. Что ответил бы им Ланни на вопрос, почему, что он заплатил такую сумму бывшему экспедитору и дезертиру? Возможно, за картины? За какие картины, месье?
XVII
Еще более серьезное беспокойство охватило его, когда он вернулся в Бьенвеню и нашел там письмо от «Брюгге». Почтовый штемпель показал, что письмо прибыло утром, когда Ланни уехал. Почтальон не успел добраться до Бьенвеню, а Ланни уехал раньше. В письме говорилось: «Мне жаль сообщить вам, что рисунки, о которых я писал вам, были проданы, кроме тех, которые не представляют его лучшие работы. Они изображают пытку человека бандитами, и я очень сомневаюсь, что вам они понравятся. Поэтому вам приезжать не стоит».
Очевидно, Рауль отозвал свое приглашение в Тулон и предупредил Ланни об опасности. У него, должно быть, появился намек на подозрение, существующее против его друга. Но как партизаны узнали, что Ланни приезжает в Тулон? Конечно, Рауль не сказал бы им об этом! И разве могло быть, что подозрение теперь упало на Рауля? Неужели его отсутствие в книжном магазине означало, что партизаны его задержали? Или они отправили его по поручению, чтобы убрать его с дороги, пока они занимались Ланни? Должно быть, им хорошо известно, что Рауль и Ланни были друзьями в старые времена в школе, и Раулю было трудно убедить их, что эти старые времена уже прошли. Неужели они теперь подозревают Рауля в том, что он уговорил Джиджи, чтобы помочь пленнику сбежать?
Во время остальной части своего пребывания в Бьенвеню, агент президента ни разу не осмелился выходить ночью, и он потратил много времени, пытаясь придумать какой-то способ связаться со своим другом и помочь ему, если понадобится помощь. Однажды утром пришел почтальон с одной из этих скромных открыток, которые так много говорили небольшими словами:
««Cher M. Budd. Только одна строчка, чтобы рассказать вам, как я обрадовался маленькой картине о путешествии. Я всегда держу её перед собой. Я здоров и занят. С наилучшими пожеланиями. Брюгге».
Итак, была еще одна глава, которую закрыл Ланни Бэдд!
КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ
Получит без борьбы [43]
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Lieb' Vaterland (Край отчий наш) [44]
I
ЛАННИ БЭДД написал письмо на английском языке:
«Дорогой Руди.
С тех пор, как мы в последний раз виделись в Париже, я много путешествовал. Я был в Калифорнии и встречался с людьми, о которых тебе будет интересно услышать. Существует одна важная новость, которая вряд ли добралась до тебя, и я думаю, что тебе следовало бы её знать. Можешь ли ты встретить меня в Швейцарии? Я не готов приехать в Германию из-за той роли, которую моя страна играет в настоящей войне. Вряд ли немецкий народ сможет терпеть присутствие любого американца. Но я знаю, что ты лично меня не обвиняешь, и твоя дружба ценится мною, как ты, несомненно, знаешь.
Кроме того, у меня был очень интересный опыт с мадам Зыжински. Одно из предсказаний Текумсе осуществилось самым необычным образом. Здоровье этой женщины стало лучше зимой. Условия поездки настолько тяжелы, что я не думаю, что её надо привозить сейчас. Но когда погода смягчится, мы сможем найти с тобой и твоими друзьями возможность увидеть ее снова. Я нахожусь в доме моей матери в Жуан-ле-Пэн и буду ждать твоего ответа на это письмо.
Mit deutschem Grusse тебе и нашему общему другу,
Твой преданный Ланни».
Письмо было адресовано рейхсминистру Рудольфу Гессу в его берлинскую резиденцию и обозначено, как «личное». Ланни знал, что почта, отправляющаяся в Германию, будет подвергнута цензуре, но он был уверен, что ни один из немцев не будет связываться с письмом, адресованным нацисту номер три. Он внимательно изучил каждое слово. Разумеется, мадам Зыжински была приманкой, которую он не раз использовал с Гессом, который так глубоко интересовался парапсихологией, как и Ланни, но был гораздо более доверчивым. Его предложение Швейцарии было тоже уловкой, поскольку он очень сомневался, что Гесс покинет свою страну в настоящее время, и в любом случае невозможно было бы тайно встретиться с ним на чужбине. Ланни очень хотел встретиться с Гитлером, но не хотел просить его о встрече, он хотел, чтобы его попросили. «Наш общий друг», конечно, не мог означать никого другого, потому что в мыслях Руди фюрер был первым и должен был быть первым в мыслях Ланни.
43
[43]