Глава III
Проснулся Огюст рано, ещё до утренней кормёжки. Надзиратели в этот раз обломятся с удовольствием разбудить кинутым в лицо завтраком. Арестант внимательно следил за бродившим туда и сюда охранником - сменщиком Дидье. Хм, раньше этого мордоворота здесь не было. Новенький?
- А куда Жермона дели? - поинтересовался Огюст, когда сменщик поравнялся с его камерой.
Тот не ответил. Надзиратель молча убедился в том, что заключённый не сбежал, и так же молча прошествовал обратно до своего стола. Блюститель закона нашёлся!
- Сволочь! - резюмировал Огюст.
Ничего, и не таких ломали. Впереди целые сутки, у Огюста новых шуток-прибауток хоть отбавляй. Хотя постой, он же новенький... Он и старых приколов-то не знает! Надо просвещать неопытных.
- Мужик, тебя как звать? - поинтересовался арестант.
Вновь никакого ответа. Лишь удаляющийся звук шагов с последующим скрипом табуретки.
- Чё, загадочный весь такой, да? Правильный, да? Давно служишь?
И снова молчание в ответ. Какой крепкий малый, другие уже посоветовали бы заткнуться или пообещали начистить морду.
- Давно сидишь? Меня вот вчера упекли. За рецидив, побег и что-то там сверху, как они сказали. Ты знаешь, что такое "рецидив"? Вот и я не знаю; у нас так много общего, братан! И мы можем стать ещё ближе, если ты начнёшь хоть как-нибудь реагировать на меня.
Чутка помолчал, ждал ответа. Вместо него раздался отрывистый кашель.
- Не болей, братан. По себе знаю, как это паршиво. Знаешь, есть одно стопудовое лекарство. Тебе надо выпить! Коньяка, портвейна, рому, можно всё это дело смешать. Но только не в больших количествах, особенно если нет долгой питейной практики. Ты, кстати, как к спирту относишься?
В животе предательски урчало, нетерпелось поскорее добраться до еды. Интересно, что будет сегодня на завтрак?
- Кстати. А чего едим сегодня? Опять рыба? Или чё повкуснее?
Скрип табурета, быстрые в шаги в сторону карцера. На несколько мгновений в окошке показалась лысина надзирателя.
- Симпатяга, - оценил арестант. - Давай знакомится: меня зовут Огюст, а тебя как?
Снова никакого ответа, да и лысина скрылась из виду.
Спина начала затекать, хотелось встать, подвигаться. Наш приятель принялся активно двигать руками и корпусом, растирать ноги.
- Ей Богу, мужик, ты какой-то скучный, - протянул Огюст. - Ты с бабами также себя ведешь? Тогда я понимаю, чего ты такой загруженный. Лысая башка дай пирожка. Во, к слову о еде...
По земле прошёл внезапный сильный толчок, от которого парня слегка подкинуло вверх. Что за чёрт? Огюст огляделся, но ничего необычного не увидел.
С поверхности послышалось три последовательных пушечных выстрела. Каждый выстрел сопровождался новой встряской.
- Эй, мужик, если ты так решил мне отомстить, то знай: я подкалываю не со зла, а любя, - прокричал Огюст.
По ту сторону карцера спешно затопали ботинки, вдалеке послышался тихий гомон других заключенных.
Земля еле ощутимо задрожала, и с этой минуты трястись не переставала. Постепенно дрожь становилась всё сильнее, время от времени происходили резкие подземные толчки.
В воздухе почувствовался лёгкий запах гари. Тюрьма горит? Огюст быстро подполз к двери и несколько раз громко постучал в неё.
- Мужики! Чё происходит?
Никто не ответил, видать, вся охрана благополучно смылась. Чёрт бы побрал этих бесхребетных трусов! Огюст ещё несколько раз со всей силы ударил по двери, попытался подцепить ногтями снизу, но безрезультатно: дверь хорошо выполняла свою работу.
- Ну нет, в мои планы не входит сдохнуть в этом мешке!
Удушливый запах становился всё сильнее, да к тому же становилось всё теплее: нужно что-то срочно сделать. Огюст осмотрелся вокруг, осмотрел себя, начал думать...
Идея!
- Вот только попробуйте меня потом отсюда не вытащить! - зло крикнул арестант.
Хорошо, что надзиратели ещё не успели принести завтрак и сводить его в туалет. Парень быстро стянул с себя рубашку. Скинутую рубаху Огюст разложил на полу.
Температура нарастала, в карцере становилось знойно.
Какое облегчение: Огюст по-быстрому справил нужду на рубашку. Немного пошоркал, затем попытался ею закрыть окно над дверью. Ничего не получалось; зацепить рубаху было не за что, а иначе она не держалась, хоть решётку прикрутил кто! Огюст повозился с завешиванием ещё некоторое время, но так и не добился результата, выругался. Тогда арестант решил заткнуть тканью низ двери, хоть какая-то польза. Дым становился гуще, около входа стало проблемно дышать. Сипари задержал дыхание и принялся быстро утрамбовывать рубаху под дверь, а утрамбовав, неуклюже повернулся на коленях в противоположную сторону и поковылял поскорее подальше, а то мало ещё чего.
Температура, вонь с тряской продолжали расти.
От очередного внезапного толчка Огюст рухнул на землю лицом вниз. За спиной раздался страшный грохот: что-то обвалилось на карцер, с потолка посыпался мелкий мусор. От тряски стоять на коленях удавалось с трудом, Огюст встал на четвереньки, медленно и со спотыканиями поплёлся в дальний угол карцера. Арестант тяжело и часто хватал воздух ртом: становилось трудно дышать, через вентиляционное окно залетал чернющий дым.
Парень стянул штаны, прижал их к носу.
С матом отскочил в сторону. Камень так нагрелся, что стал обжигать. Арестанта прошиб пот.
"Твою же ж!" - только и пульсировало в голове от безысходности.
Огюст упал на живот, перекатился на спину, привстал на коленях, но снова упал от землетрясения, выронив при этом штаны, отполз чуть в сторону. Пузо ошпарило. Такое ощущение, что карцер превращался в большую печку, а кто-то извне постепенно подкидывал новых дров. Огюст попробовал найти в карцере место похолоднее, хотя и понимал всю бессмысленность занятия, по пути прихватил выроненные штаны. Наконец, он забился в угол, где бросил перед собой одежду, забрался на неё. Пользы это практически не дало: эффект от ткани был практически незаметен.
- Эй! Есть там кто?
Его слова потонули в новом грохоте обвала. Огюст закашлялся: вместе с дымом через окошко залетали куски пепла, карцер постепенно чернел.
Парень оторвал кусок от штанины, прислонил тряпку ко рту и носу, перекатился на другой бок.
Новая очень сильная встряска. Сверху что-то хрипло проскрежетало, а затем со свистом ударило прямо в дверь карцера. У заключённого перехватило дыхание: дверь захрустела, но устояла.
Боль становилось невыносимой, брошенные под себя штаны не спасали, нужно срочно выбираться отсюда! Огюст поспешил к двери в надежде выломать её и выбраться.
Новый сильнейший толчок, дрожь земли усилилась в несколько раз. Сипари в паре шагов от двери рухнул на землю, попытался встать, но от сильнейшей тряски этого сделать не смог. Камень палил нещадно, обжигал. Огюст на правом локте пополз дальше (левой рукой он держал ткань у носа), но каждый сантиметр давался с большим трудом. Арестант громко сопел.
"Соберись, хлюпик, если не желаешь здесь сдохнуть!"
Рывком Сипари подтянулся до самой двери, перекатился на спину, чтобы дать отдых обгоревшему животу. Попытался опереться на камень, но тут же отпрянул - горячо. Попытался отпрыгнуть поближе к двери, но лишь потерял равновесие, повалился на бок, зашкворчал.
Дым окутал половину карцера, импровизированная повязка практически не спасала. Огюст глубоко вдохнул через ткань, задержал дыхание. С четвёртой попытки удалось подняться на колени, крепко упереться о пол и одной рукой о дверь, а второй что есть сил начать колотить по деревяшке. Один удар, второй, третий, пятый. Сквозь непрекращающийся шум было слышно, как дверь скрипит от каждой встречи с кулаком, но видимого результата так и не оказалось. Рука замахнулась для очередного удара, но не ударила. Если поначалу боль терпеть удавалось, то сейчас она стала совсем невыносимой. Огюст с криком рухнул на спину. Попробовал вдохнуть, но было нечем. Спину адски жгло, но не было сил подняться и убраться отсюда.