- Эй! - протяжно прокричал вымотавшийся Огюст. - Есть тут кто?
Отзвучало эхо и вернулась тишина.
- Эй! Меня кто-нибудь слышит?
Никто не услышал.
- Сволочи, чтоб вы там все сдохли!
Арестант размашисто ударил кулаком в дверь. Лишь звук глухого удара и негромкий треск, ничего более; продолжил сидеть. А над головой и чуть сзади только ветер и слышен, да полоска света постепенно уменьшается и тускнеет.
Проклятые тюремщики. Где они там копаются, уже столько времени прошло! Ну и что, что своды обрушились! С момента встряски прошло больше половины дня, пора бы начать работать! А вдруг в таком хаосе заключённые организуют побег, что им тогда? Давно пора с криками и руганью наводить здесь порядок, да хотя бы просто дать о себе знать! Как же Огюст ненавидел эти ленивые морды!
- Гады! - удар. - Чуть запахло жареным, как сразу все сбежали! А меня оставили мариноваться одного! - удар. - Трусы! - удар. - Вот только дайте мне выбраться отсюда, как я всех вас передушу! Надаю - удар, - по головам - удар, - надзирателям - удар, -, повыпускаю всех заключённых, а затем пойду напьюсь. Надеюсь, Алан уже остыл после прошлого кутежа.
Огюст плюхнулся вниз, сделал несколько глубоких вдохов. Надо что-то делать, надо, надо... Надо выяснить, что снаружи. Он развернулся, встал на колени, уставился в окошко для еды. И замер, лишь губы шёпотом комментировали увиденное.
Погром стоял знатный: потолка тюрьмы больше не существовало. А может быть, и вся тюрьма рухнула, кто её знает; более-менее целым остался один только карцер. Непосредственному обзору предстали большая куча строительного мусора, да частично уцелевшая стена напротив. Ах да, тюремные светильники действительно были заменены на гаснущий солнечный свет. И практически абсолютная тишина. Только ветер иногда с шумом задувает.
Сипари отпрянул от окна, с широко вытаращенными глазами плюхнулся на пол, всклубив пепел.
- Обалдеть, - голос слегка сипел под грязными ладонями. - Это просто обалдеть.
Убрал с лица одну руку и задумчиво почесал затылок.
Что же произошло, раз всю тюрьму разнесло на камни? Огюст морщил лоб, усиленно перебирал последние воспоминания, силился вспомнить новые, но сложить картину воедино не мог. В голове держалась лишь последовательность событий: вот он ждёт завтрак, как вдруг всё вокруг затряслось, нагрелось, а парень в тот момент усиленно пытался выжить, пока не вырубился. А теперь он валяется на грязном от пепла полу в полубредовом состоянии и пытается докопаться до истины. Огюст чуть пошевелил по сторонам головой, но легче от этого не стало.
Попробуем с самого начала. Вот проснулся, ждал завтрак, поприставал до охранника, как вдруг всё затряслось, ну, и так далее. Из-за чего могло трястись? Огюст почесал затылок: самое очевидное - землетрясение, да и то, как разнесло всё вокруг, лишь подтверждало догадку. А тогда чего дым так валил и было так жарко? Пожар! Кто-то из этих жирных лентяев выкинул бычок траву, бумагу или куда-то ещё, как всё загорелось и понеслось. А землетрясение тогда при чём? А если вместе: во время землетрясения бычок выпал из рук, поджог здесь всё и теперь здесь то, что есть? Забавная версия, но какова её вероятность? Хотя, судя по разрухе, самая максимальная. Огюст помотал головой, сбрасывая напряжение.
Пойдём сначала. Проснулся-не поел-чуть не угорел в землетрясении. Может, вообще война началась? Понаплыло кораблей и начали они лупить из всех пушек по городу? Тут и тряска и огонь, да и на такое мероприятие охрана по-любому должна сбежаться. И тюрьму разворотили точным попаданием, вроде всё сходится.
Стоп, кто-то же должен остаться охранять преступников, иначе сбегут же к чертям. Да и вряд ли даже самый сильный флот сможет обстрелять город так, чтобы он горел, как в печи даже в столь глухом месте, как подземный карцер. Да и что это за пушки такие, которые столько времени практически без остановки сотрясают землю до недр? Эх, не начал бы думать, такая теория занятная получилась! А может, начать поиски правды следует где-то в другом месте?
От этих размышлений сильно разболелась голова и заурчал живот. Огюст вяло потёр лоб, щёки, чуть сполз вниз, устраиваясь поудобнее. Под ладонями противно скреблась грязь.
- Эй! - спустя несколько секунд снова крикнул он. - Живые есть?
И вновь никакого ответа. От закипающей злобы Сипари подполз к двери и несколько раз что есть сил врезал по ней кулаком. Результат был тем же: она пару раз предательски скрипнула, как будто поддаваясь, но устояла, а снаружи долбёжку так никто и не отреагировал.
- Скоты, - тихо заключил парень, успокоившись. - Как только выпьешь слегка, так готовы из каждого куста выпрыгнуть, а как реально важная проблема, так до них не докричаться.
Арестант уселся, скрестив ноги, и просидел так некоторое время. Пытался справиться с нарастающей головной болью и нытьём в мышцах, параллельно продолжал строить догадки о произошедшем, но все действия были либо полностью бесполезными либо откровенно бредовыми по сравнению с первыми вариантами. Наконец плюнул на эти бесполезные занятия, принял лежачее положение, закрыл глаза, стал набираться сил.
Его посетил краткий, но очень бредовый сон. Огюст вместе с тюремными охранниками бежал по занесённой пеплом дороге от призрака Томаса, вооружённого кухонным ножом. Расстояние между ними было очень маленьким, отчего Томас постоянно пытался в один стремительно выпад зарезать кого-нибудь из беглецов, но промахивался: погоня продолжалась. Да и сама беготня проходила в каком-то странном месте. Отдалённо это напоминало дорогу от дома Огюста до забегаловки Алана, но всё вокруг было таким серым. Одинокие и полуразрушенные дома из серого кирпича, пепел валил с небес, как дождь, где-то вдалеке что-то громко взрывалось и выпускало вверх огромные серые грибовидные облака, серые обгоревшие деревья по бокам. Лишь где-то вдалеке маячило постепенно растущее рыжее нечто, но что это разглядеть с такого расстояния не удавалось. Так всё и продолжалось: Огюст с охранниками бежали к рыжему нечто, а призрак их пытался настичь.
В один момент, внезапно поднявшийся серый туман скрыл от себя всё вокруг и отрезав от охранников. Сзади доносился злобный смех призрака, чьи-то истеричные крики. Каждый шаг вглубь давался всё тяжелее, появилась отдышка. И в тот момент, когда парень практически перешёл на шаг, туман развеялся и перед Огюстом возвысился огромный горящий лес, а за ним - огромная гора, из которой валил дым. Сипари развернулся. Перед ним в шагах двадцати стоял Томас и поигрывал ножом: деваться некуда, придётся драться. Сипари поднял кулаки. Призрак двинулся вперёд, нож в руке вертелся, как монетка в руках гипнотизёра. До встречи осталось десять шагов, пять, два, Томас занёс нож над головой... и рассыпался пеплом вокруг. Снова всё заволокло туманом...
Арестант резко распахнул глаза, подтянул под себя ноги, перевернулся на бок. Внезапно в спину как будто воткнули нож, отчего на некоторое время Сипари задержал дыхание. Он старался даже не шевелиться, а то не дай Бог что ещё произойдёт, лишь тихо мычал на одном звуке. Когда приступ прошёл, парень приподнял голову.
Ночь. Тихо. И никакого пожара, тумана и Томаса. Лишь ветер иногда с шумом проносится мимо. Принюхался. Всё же в реальность проникла частица того сна: пахло гарью. Видать, тюрьма всё ещё продолжала тлеть. Вокруг было абсолютно темно, Огюст не мог разглядеть даже свои руки, когда подносил их вплотную к лицу (хотя на что этот негр надеялся?).
- Есть тут кто? - без особой надежды позвал арестант. Ему ответило лишь очередное дуновение ветра.
Сипари слегка разогнулся, убедился, что ничего не ответило болью, затем полностью вытянулся, перевернулся на живот, медленно встал на колени. Так и застыл.