Как же хорошо, что у меня был Ян, улыбнулась своим мыслям. Благодаря ему, веселому и внимательному брату я вышла из депрессии. Поначалу, ему было очень трудно со мной, он все время пытался заменить мне отца, и тогда я замыкалась, потому что в моем сердце был только один папа, и он покоился с миром на кладбище. Другому отцу в моём сердце места не было. Еще тогда в детстве для самой себя я решила стать сильной, но Ян закармливал меня нравоучениями и воспитанием. Помню тогда я подолгу не приезжала к нему из закрытой школы. Таким образом, пыталась объявить ему бойкот. Сейчас мне стыдно, а на тот момент я считала это правильным поступком. Вскоре, брат понял, что этим меня не взять и попытался, поговорит со мной. Как то вечером он начал разговор, мне было около девяти лет, я сидела на диване и игнорировала его попытки общения.
- Малыш, давай поговорим а?
-Я не малыш, теперь взрослая. Я Микелина, – пробурчала ему упрямо.
-Хорошо, как скажешь. Давай мы не будем разговаривать как взрослый и ребёнок, а поговорим как два взрослых человека?
- Давай, - подняла на него заинтересованный взгляд. Он сел рядом со мной на диван.
- Нам нужно постараться больше общаться, понимаешь и доверять друг другу? – я кивнула, - говори со мной, когда тебе плохо или хорошо. Я хочу знать обо всём, что творится в твоей голове. Я понимаю, что не заменю тебе отца, но позволь мне быть твоим братом и возможно…
- Другом, - перебила его.
- Что Мики?
- Мне нужен друг, - пробурчала я.
-Хорошо, как скажешь. Давай я стану твоим другом?
- Обещай, что не будет твоих нравоучений, как раньше, - спросила у него я.
- Договорились, я обещаю. Хочешь, поклянусь мизинчиком?
Я подняла на него глаза и пристально посмотрела.
- Нет, не хочу как раньше. Теперь, всё по-другому. Я взрослая.
-В таком случае, взрослые люди пожимают друг другу руку, – он протянул мне ладонь, - давай Мик, - я подала ему руки и пожала её.
После нашего разговора всё изменилось. Ян перестал на меня давить, и с тех пор, он стал не отцом, как изначально этого хотел, он стал мне другом. Самым близким другом.
Мне нравилось в нём то, что я могла не скрывать от него своих эмоций. И он не влезал в мою душу, хотя все понимал и беспокоился за меня. Просто каждый раз, когда я приходила домой расстроенная, он ставил чайник. Это стало нашим ритуалом каждый раз пить чай на кухне и говорить. Так я и росла. Каждый раз, когда у меня были проблемы в школе или с парнями я бегала к нему плакаться в его плечо. Он всегда меня слушал, но никогда не вмешивался в мою жизнь, он просто говорил со мной, пытался объяснить. Его мнение для меня было очень важным, и я прислушивалась к нему, делала выводы и уже самостоятельно принимала решения. Я знала, что ему очень трудно сдерживаться каждый раз, когда я приходила домой после очередного провального свидания. Но он сдерживался, думаю, понимал, что если начнёт лезть в мою жизнь без моего согласия, я перестану ему рассказывать о себе и замкнусь. Так что я могу сказать, Ян стал для меня самым близким человеком в жизни.
Шло время, и я подрастала, каждый вечер, вместе мы сидели на кухне пили чай. С каждым годом наша болтовня становились более серьёзней. Мы обсуждали наши общие проблемы. Он говорил о своей работе контрактах, а я о школе. Сейчас смешно вспоминать, как я взрослому брату рассказывала о своих школьных достижениях, а он очень внимательно выслушивал, а в ответ говорил об удачных подписанных договорах. Благодаря нашему вечернему чаепитию, которые порой затягивались на несколько часов, я научилась готовить и впоследствии наши посиделки с кружкой чая перетекали в ужин.
Сначала я училась готовить по книжкам, понимая, что Ян был очень голоден после работы. Потом поддерживая моё стремление его накормить, начал всячески мне помогать, хотя сам готовить не умел. Мы экспериментировали с разными продуктами, но сами есть, не решались. Лично я не хотела отравиться, и тогда Ян предложил взять «подопытным» его заместителя. Так мы и поступили. Как только я приготавливала очередной «шедевр» мы приглашали Виктора на ужин, на дегустацию. Мы внимательно наблюдали за ним, когда он уплетал мною приготовленное блюдо и просили оценивать мою стряпню по пятибалльной шкале. Виктор любил вкусно поесть и обманывать бы меня не стал, потому что он ел как настоящий гурман, и на его лице отображалась гамма эмоций. В общем, всё было понятно без слов. Иногда, смотря на выражение лица Виктора, мы с Яном хихикали, а порою хохотали, когда моя стряпня оказывалась просто непригодной для пищи. В общем, мы поступали очень хитро и не честно по отношению к заместителю Яна. Сами-то не ели до тех пор, пока это не попробует Виктор.