Меня охватила тревога.
— Ты… ты должен защищать меня!
— Мне решать, как, — он выпустил когти, пронзил ими мой свитер с шумом рвущейся ткани. — Я не отдавал тебе свою волю.
Пульс гремел в моих ушах.
— Заилас… чего ты хочешь?
— Ih?
— В круге… ты спросил, чего я хотела, и я сказала о защите. Но чего ты хочешь? Я знаю, что не печенье.
— Я хотел твою душу, пайилас, но ты не отдала ее мне.
Я медленно выдохнула.
— Ты хочешь домой.
Без моей души он не мог сбежать из этого мира. Когда моя смерть освободит его от контракта, он застрянет тут. Хоть он сбежал из круга живым, он столкнулся с тем, что придется нянчиться с беспомощной девушкой, пока она живет, а потом неизвестно сколько бродить по миру, пока он не умрет, или пока не убьют его.
— Я найду способ вернуть тебя домой, — только сказав это, я задумалась, каким сильным было это предложение.
Заилас застыл. Смотрел на меня. Ждал.
— Должен быть способ для демонов прибывать и покидать этот мир, — отметила я. — Если нет, то как первый человек научился призывать демонов?
— Думаешь, тебе получится узнать это?
— Я не обещаю, что получится, но я обещаю попробовать, — я тревожно смотрела на него. — На это уйдет время. Много времени. Может, годы.
— Годы, — фыркнул он. — Что ты знаешь об этом, двадцатилетняя пайилас?
— А ты что знаешь? Ты даже не можешь сказать, сколько тебе лет.
Он склонился, его теплое дыхание задело мою щеку, и я отклонилась. Он двигался со мной, пока я не оказалась на спине. Он уперся рукой в матрас, постучал по инфернусу под моим свитером.
— Наш контракт закреплен, — он впился в меня красными глазами. — Но ты обещаешь найти путь домой для меня?
— Я обещаю постараться изо всех сил.
Он разглядывал мое лицо в поисках обмана.
— Тогда я попробую… вести себя… так, чтобы hh’ainun zh’ūltis думали, что я послушный.
Я знала мало демонических слов, которые он употреблял в речи, но это было просто: глупые люди.
— Договорились, — сказала я. — Теперь слезешь с меня?
— Почему? Я тебе не врежу, — чтобы доказать, он запустил пальцы в мои волосы, его теплая ладонь прижалась к моей щеке.
Я сжала его запястье, чтобы убрать руку — будто я могла — и ощущение под ладонью запоздало опознал мозг. Мои глаза расширились, и я подалась вперед.
Он резкого движения он отпустил мои волосы. Я поймала его руку, провела ладонью от его локтя до ремешка, который пересекал правое плечо, прижала обе ладони к его голому животу под броней на груди.
— Ты теплый! — воскликнула я. — Даже теплее меня! До этого твоя кожа была такой холодной! Ты простыл? У тебя лихорадка?
— Я не знаю такие слова.
— Тебе плохо? — тепло от его кожи проникало в мои ладони. Его температура была градуса на два выше моей. — Ты должен быть таким теплым?
— Да. Я восстановил виш на свету. Снаружи.
— Ты… зарядил магию на солнце? — поняла я. — Это ты делал… перед тем, как отпустил того демона. Зачем ты это сделал, кстати? — добавила я, тон стал мрачнее.
Он пожал плечами. От этого живот напрягся под моими ладонями, и я поняла, что все еще прижимала руки к его голому животу.
К голому животу твердых мышц, которые затмили бы любого не демона.
Я отдернула руки, жар вспыхнул на щеках. Он не заметил — или не переживал — что я касалась его так, как девушки не трогали мужчин у людей, пока не были близко с ними знакомы.
Его лицо появилось передо мной, губы дрогнули от любопытства.
— Что с твоей головой? Кожа поменяла цвет.
— Ничего! — мои щеки, конечно, стали еще горячее. — Я в порядке.
— На? Но почему?
— Ничего! — я отползла по матрасу к дальней стороне кровати, а потом легла на бок спиной к нему. — Я устала. Мне нужно поспать.
В комнате стало тихо. Я выключила свет, и все погрузилось во тьму. Я заставила себя расслабить плечи.
— Пайилас dilēran, — буркнул он.
Это я перевести не могла, но в этих словах вряд ли было что-то лестное.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Я кашлянула.
— Это точно то место?
Рядом со мной была прикрытая дверь, Амалия в третий раз посмотрела на телефон.
— Адрес тот. И тут написано «Великий Гримуар».
Напротив стояло простое трехэтажное здание с выцветшим белым экстерьером возле узкого переулка. Дорога спускалась ниже, и первый этаж здания был встроен в склон, от этого здание казалось кривым. Дождь стучал по асфальту, грязные ручьи струились по краям дороги, спускаясь по склону.