Мне точно надо сходить к врачу.
- Док, ты очарователен! Тебе кто-нибудь об этом говорил? – сквозь смех произнес Терренс. – О, Господи, ты что, покраснел? Док! Нет, точно, очарователен!
- Заткнись, - прошипел я, совсем забыв, кто сидит напротив меня, и попытался скрыть почему-то появившийся румянец на щеках бумагами, которые стал тут же перекладывать. Терренс же рассмеялся еще громче.
- Ох, - тяжело выдохнул он. – И почему мы не встретились раньше? Может, тогда всего этого не было бы? – Терренс, насколько это позволяли наручники, развел руками, указывая на металлические стены.
- Потому что я умный мальчик и по достижению совершеннолетия не ходил ни в какие клубы и бары.
- Ммм, - Терренс подался вперед, упираясь руками о столешницу. – А сейчас разве ходишь?
Я посмотрел на него исподлобья. Даже сквозь тусклый свет можно было легко разобрать интерес на лице Терренса. Он даже сжал губы, ожидая ответ.
- Не хожу, - хмуро ответил я.
Он вновь расхохотался, откидываясь назад.
- О, Боже… Я не могу… Док, ты прекрасен!..
- Хватит ржать! – не выдержав, воскликнул я. Схватив первый попавшийся лист, я быстро смял его и кинул в парня напротив, угодив ему точно в лоб.
Терренс моментально заткнулся, просто опешив от моей выходки. Да я сам был от себя в шоке. Почему-то именно в этот момент вспомнилось, что парень является убийцей. Мы не моргая смотрели друг другу в глаза. Пять секунд… Десять… Пятнадцать... Двадцать… Полминуты… Комната потонула в оглушительном хохоте – моем и Терренса.
Ох, интересно, о чем там подумали люди за дверью. Уверен, они сейчас в ступоре.
4
- Так, ладно, посмеялись и хватит, - минуты через две сказал я, продолжая улыбаться. – Вернемся к делу.
- Неинтересно. Мы только и делаем, что говорим обо мне. Давай поговорим о тебе, док.
Я удивленно посмотрел на Терренса и чуть не поперхнулся, увидев, какое жалобное лицо он сделал. Брови приподняты, ангельская невинность в глазах, губки сведены чуть ли не бантиком. Он часто заморгал, продолжая смотреть на меня, не отводя взгляд. Уголки его губ чуть подрагивали, словно он сдерживался, чтобы…
- Ты что, смеешься надо мной? – пораженно спросил я. Маска слетела с лица Терренса.
- Прости, док, - повинился он. – Просто я так давно не общался ни с кем нормальным. Но мне действительно интересно поговорить о тебе. Давай баш на баш, - Терренс быстро облизнул губы. – Ты задаешь вопрос - я задаю вопрос.
Я пристально оглядел парня напротив, решая, стоит ли мне подписываться на это.
- Хорошо. Я хотел…
- Нет, стоп, док! Ты уже задал мне вопрос. Даже кучу. Теперь мой черед. Не бойся ты так, я задам лишь один вопрос, - я кивнул, соглашаясь. – Не чувствуешь ли ты превосходство над другими людьми из-за своего ума? Не считаешь ли ты их ниже себя?
Это было два вопроса, но они были связаны между собой, поэтому я не стал акцентировать на этом свое внимание, а попробовал подобрать слова для ответа. Терренс, сам того не зная, а может и зная, задал самый трудный, задевающий за живое вопрос.
- Правильней будет сказать – пренебрежение. Они вызывали у меня смех. Люди, которые считают себя умными, которые что-то строят из себя, хотя на самом деле зачастую ничего из себя не представляют. Но было весело наблюдать за ними. Особенно когда они пытаются что-то друг другу доказать, - я глубоко вздохнул, отводя глаза в сторону, успев заметить, что лицо Терренса помрачнело, а он сам почти незаметно подался вперед.
- Но что-то изменилось? Правда ведь?
- Мартин Берг. Слышал о нем? – я на секунду вернул взгляд на Терренса. Он нахмурился, словно пытался вспомнить это имя, а затем неуверенно покачал головой. – Мартину Бергу было почти сорок лет, когда его поймали. Это случилось через месяц после второго твоего побега. В течение десяти лет он насиловал и убивал девушек по всей Америке. Я был приглашенным врачом на его слушании. Когда поинтересовались моим мнением о его психическом здоровье, я назвал его настоящим психом и посоветовал держать на седативных препаратах, чтобы его мозг прекратил работу, и он ничего не мог делать без посторонней помощи. Его еле удержали четыре пристава, когда он кинулся на меня. Но это все равно не помешало судье вынести вердикт, что он вполне вменяем и отправить его в обычную тюрьму. Я почувствовал на себе то же самое, что испытывал к другим людям. Пренебрежение. Моими словами пренебрегли. Кем я для них был? Двадцатитрехлетний парень, который месяц назад стал зваться доктором, выскочка, считающий себя всех умней. Меня продинамили… А через месяц Берг сбежал. Тогда полиция вспомнила о моих словах и попросила оказать им помощь в его поисках, так как я хорошо представлял, как он думает. Я согласился и пока общался с ФБР, Берг проник в мой дом и убил моих родителей, оставив записку: «Все еще считаешь меня психом, Ноа?». Его до сих пор не поймали, - закончил я.
Вот кого я действительно боялся. Этот страх был на подсознательном уровне. Я знаю, что Берг никогда не забудет мои слова и что когда-нибудь он вновь попытается мне отомстить. И иногда я просыпаюсь ночью от дикого ощущения, что он склонился надо мной. ФБР предлагали мне свою защиту, но я отказался. Потому что когда-нибудь Берг должен ко мне прийти, но если он не сможет меня найти, то его тоже не смогут найти. Уже два года я играю роль приманки, и неизвестно, сколько еще мне придется ее играть, но когда-нибудь все же этот психопат объявится на пороге моего дома…
- Эй, док, хочешь, я сбегу отсюда и найду его для тебя? – неожиданно произнес Терренс. Его голос был серьезен, так же как и выражение лица. Я невесело засмеялся.
- Нет, спасибо.
- Я не шучу.
Я уставился на Терренса, не моргая. Что это? Жалость? Сострадание? Разве такой убийца, как он, может испытывать что-то наподобие этих чувств? Черт, он сводит меня с ума. Если у него «разрыв шаблона» происходит в поведении, то у меня в голове. И все из-за него.
Мартин Берг. Надо будет узнать о нем все, что возможно.
- Моя очередь вопросов, - я решил, что лучшим будет перевести тему. – Итак, во время своего второго побега ты заживо сжег трех девушек одного типа внешности, и все трое были проститутками. Так?