Я боюсь начать разговор не правильно. Боюсь быть неправильно понятой.
- Мам… - очень неуверенно начинаю я. – Ты в порядке?
Я поворачиваю голову и обеспокоенно смотрю на маму.
Я понятия не имею, что творится у неё внутри, но всем нутром чувствую неладное. Моё сердце сильно сжимается.
Мама по-прежнему смотрит в тетрадь и на автомате чиркает ручкой. Я вижу, как она поджимает губы, хмурит брови, как будто сопротивляется или даже злится. Шмыгнув носом, она ставит оценку и разжимает пальцы. Ручка падает, а её руки и губы начинают трястись. Судорожно всхлипнув, мама закрывает глаза. Две слезных капли скатываются по её щекам и падают мокрым пятном на листы.
- Мамуль… - тут же обнимаю её.
Я крепко прижимаю маму к груди. Её тело дрожит от всхлипов. Она рыдает, и мне становится так больно за неё.
- Я тебя очень люблю, - говорю то, что чувствую на 100%.
Я не знаю, как иначе поддержать её. Что ещё сказать или сделать, чтобы ей стало легче? Если бы знала, то непременно бы сделала это.
- Прости меня, дочь, - сквозь слёзы умоляет она. – Прости, пожалуйста…
Её отчаяние настолько сильно пронзает меня, что я начинаю плакать вместе с ней. Она извиняется, а я чувствую себя чертовски виноватой перед ней. Порой я веду себя как долбанная эгоистка, хотя понимаю, какой сложный период сейчас переживает моя мать. Она только что развелась с моим отцом, которого любила, которому доверяла и с которым прожила восемнадцать лет. А он взял и предал. Моя мама слишком гордая, чтобы простить измену. И она считает себя слишком сильной, чтобы признаваться, насколько основательно её подорвал развод и вынужденный переезд в другой город. Появилось много проблем – притирка с новым коллективом, эмоциональная неустойчивость и банальная нехватка денег… Мы снимаем скромное жильё в частном секторе и половина её зарплаты уходит только на аренду. А у учителей, как известно, жалованье совсем небольшое.
- Ты ни в чём не виновата, - говорю я, глядя в мамины заплаканные глаза.
Я держу её лицо в ладонях и сметаю большими пальцами слезы.
- Я тебя очень люблю, - вновь признаюсь я. – Ты у меня самая-самая лучшая … Мы обязательно справимся, даже не сомневайся.
Я заключаю маму в объятия, передавая тепло, которое питаю к ней. Мне важно, чтобы она почувствовала мою поддержку. Чтобы она знала, что я рядом. Что я всегда на её стороне, чтобы ни случилось.
Когда слезы заканчиваются, нам обеим становится намного легче.
Мы отстраняемся друг от друга, но по прежнему держимся за руки.
- Дочка, запомни, я не хочу, чтобы мои отношения с Павлом, повлияли на твои отношения с ним, - говорит мама.
Павел - это мой папа, и её уже бывший муж.
- В разводе всегда виноваты двое. Так что не следует спускать на него всех собак, - вздыхает она. – Он мне звонил сегодня. Говорит, что ты игнорируешь его. Поэтому у него есть причина думать , что я настраиваю его против тебя. Отец скучает по своей дочке, Владушка… - болезненно простанывает она и умоляет меня взглядом. – Не держи на него обид, выйди на связь. Пойми, он по прежнему твой папа, и он любит тебя... Не мучай моё сердце ещё сильнее…
Мамино лицо кривится так, будто она вновь готова разрыдаться.
- Хорошо. Я поговорю с ним, - соглашаюсь я, крепче сжимая её руки. – Не переживай насчет этого. Я тоже люблю его…
На последней фразе я поджимаю губы и опускаю глаза вниз.
- Тогда не забудь сказать ему об этом, дочка. Для него это сейчас очень важно, - просит мама.
- Да… Ты права, - киваю я, чувствуя как моё сердце больно щемит при мыслях о папе.
- И не держи на меня зла. Я не могла не уйти от него. Возможно, ты считаешь меня бесчувственной дрянью, из-за того что я не простила его, когда она стоял на коленях и умолял остаться…
- Я так не считаю, - сразу мотаю головой. – Это не так…
- Я любила твоего отца, знай это. Но если бы я осталась, я бы автоматически перестала уважать себя. Сейчас я тоже не особо в ладах с собой, но я обещаю тебе взять себя в руки…
Сказав это достаточно строгим тоном, мама встаёт, берет стакан и выливает содержимое в раковину. Когда она возвращается, я говорю ей очень важную вещь, чтобы она понимала моё отношению к их разладу с отцом:
- Я люблю Павла, как отца. Но как мужчину – я презираю его. Я презирала бы и тебя, если бы ты осталась с ним в браке после предательства. Но ты ушла с гордо поднятой головой, за что я уважаю тебя. Я уважаю и люблю тебя, мама. Тебе не за чем винить себя в произошедшем. А с папой я налажу контакт, обещаю тебе. Будь спокойна.