Ладно… Ладно! Просто закоыть глаза, и сделать то, чего он хочет. Яна заставила себя набраться храбрости, однако взгляд, как приклеенный, ощупывал член. Неужели этот огромный, в тугих жгутах орган поместится у неё во рту, и при этом она не задохнётся?
***
Что-то было не так, Артём буквально нутром чувствовал. Медлительная растерянность девчонки настораживала, не из этих она, не шлюшка, на подобные дела у него безотказный нюх. Очень уж гладко всё выходило, обычно бабы к нему не липли, тем более — чужие, слухи по городу расползались со скоростью пули, даже в огромном мегаполисе, как Москва. СМИ раздували сплетни не хуже базарных трепачей, а его имя по-прежнему у всех на слуху.
Ещё бы, Артём Шерханов, коренной москвич, ранее известный как люберецкий медвежатник, а ныне уважаемый криминальный авторитет, отмотавший немалый срок за разбой и наглое ограбление банка. Убийство охранника ему повесили в довесок, на самом деле, это чистая подстава, мокрухи на совести Шерхана нет. Но впаяли по совокупности двенадцать строгача, девять из которых он отсидел, а на свободу вышел условно — досрочно, адвокат подсуетился, которого Андрюха братан нанял.
С опозданием, конечно, на многие годы, но Артём сам не позволял развивать деятельность его спасения, на зоне с нужными людьми связями оброс, да и уважение блатных ему теперь обеспечено в полной мере. Воровские негласные законы Шерхан никогда не переступал…
Надо было проверить, что нашёптывала интуиция. Бля, ну, неспроста ведь внутри зашевелилось беспокойство, всё сильнее щекоча душу. Девчонка, судорожно сглотнув, робко коснулась холодными пальчиками у основания его возбуждённого члена, и приблизила к кончику губы. Горячее, прерывистое дыхание приятной негой опалило стержень, заставив Артёма чаще задышать.
Давно он не трахался по-настоящему, как ему нравилось. Долго, с изощрёнными ласками, напоминающими пытки удовольствием. Но, как ни владела им сейчас жаркая лава желания, отмахнуться от тревожных посылов мозга он не мог.
— Стой, замри! Вопрос один к тебе. — велел он властно, принудив незнакомку задрать голову так, чтобы он видел её лицо.
В её неподвижно застывших на нём глазах плескался плохо скрываемый страх. Не вяжется вся эта хрень, уж не подсадная ли утка? Легко пошла на контакт, зная, кто он, ублажать без проблем согласилась. Павлуша, мудак, толком ни чёрта не разнюхал, что за тёлка. Мало ли, чего там Ренату привиделось.
Глава 4
— Диман и Италия, чё общего? — безоружная улыбка должна была успокоить девчонку, а владеть эмоциями Артём умел виртуозно.
Она на миг, всего на короткий миг смешалась, пухлые губы, в опасной близости возле его вздыбленного члена, чуть заметно дрогнули. Вопрос Шерхан задал с умыслом. Всем своим любовницам Димка неизменно гордо хвастается, что он, типа, уроженец Италии, а глупые курицы проглатывают ложь и готовы растечься перед ним в первый же день знакомства. Нет, доля истины, разумеется, в его словах есть, но самая малая — когда-то, чуть не при царе Горохе, кто-то из предков трахал в Венеции дочку упакованного «капустой» коммерса, и та вроде залетела от него. Был скандал, Димкиного родственника грохнули оскорблённые братья обесчещенной итальяночки, но сам Диман уверяет, что она родила девочку, которая потом произвела на свет многочисленное потомство Щегловых, одним из них и был его дед.
Короче, история мутная и напрочь с дырами, но на баб действует, любят они воображать, что удостоились внимания итальянского полукровки. Поэтому, красавица, что минуту назад готова была Артёму отсосать, по любому в курсе этой басни. У Димки натура не меняется, он обожает пускать тёлкам пыль в глаза этой сомнительной семейной сказкой.
— Бизнес. — стушевалась девчонка, заподозрив подвох, и неуверенно моргнула, боясь шелохнуться.
Артём ощутил жгучее разочарование. Значит, врёт, ни хрена она не подружка Димана. Кто её подослал? Не Волчара точно, у того шлюхи грамотные, без дураков — каждая знает, как умело соблазнить любого лоха. Но в том и проблема, он-то не лох. А эта обманщица — не шалава.
Поддёрнув штаны, мужчина наклонился к стоявшей на коленях девушке, и рывком стащил с её головы парик. По плечам роскошной соболиной россыпью хлынули чёрные волосы, и она шарахнулась назад, видимо, боясь, что он ударит. Напрасно, Артём баб отродясь не бил, это ж каким надо быть моральным уродом и слабаком, чтобы на беззащитную женщину распускать руки. Но злость взбурлила, заставляя стиснуть хрупкие запястья вруньи, а в голосе зазвенела сталь скрежетнувшего металла: