Телефон тут же звонит вновь.
На проводе. Завтра поговорим, прекрати!
Направляется к платяному шкафу, достает платье, переодевается; снимает бигуди; причесывается у зеркала, подводит глаза, припудривается; после чего аккуратно расставляет на столе бутылку вина, вазу с яблоками, конфеты; возвращается к зеркалу, и еще раз внимательно себя оглядывает — выходит из комнаты. Слышно, как щелкает дверной замок, доносятся слова.
Виктор Петрович, теперь заходите, пожалуйста, я готова, извините, что заставила… Где вы, ну, заходите же!..
И опять слышно, как захлопнулась дверь. Женщина возвращается в комнату. Какое-то время стоит; заметно, растеряна и рассеянна; отчего-то, вдруг, озирается по сторонам, словно надеясь кого-то, может быть, обнаружить… Медленно приближается к зеркалу — в нем видит себя же. Решительно направляется к телефону.
Ты, Юдифь? Что за дела? Да нет, это я тебя спрашиваю, что за дела? Нет, извини, я у тебя спрашиваю, а ты… Нет, не в чем дело, а кого ты ко мне прислала? Ты долго еще будешь издеваться надо мной, кровь мою пить — долго?.. Тебя окружают одни круглые да квадратные… Да потому что, представь, ни одного нормального еще не видала!
Звонок. Еще звонок.
Не вешайся, чудо, звонят!.. (Кладет трубку рядом с аппаратом, подходит к переговорному устройству.) Говорите.
Голос. Дина Федоровна, это я.
Дина. Говорите.
Голос. Это опять я, Дина Федоровна. Простите….
Дина. Говорите.
Голос. А — чего говорить? О чем?..
Дина. Куда вы подевались, говорите.
Голос. У вас автомат в дверях. Я вышел покурить под нишу, в подъезде, мне показалось… может быть, у вас не курят… Дверь за мной захлопнулась и пришлось… Мне пришлось…
Дина. И все?
Голос. Дина Федоровна, если можно, не томите меня. Если у вас есть желание — впустите меня, если нет — скажите, что нет… Ну… Ну, я уйду…
Дина. Заходите. (Выходит из комнаты, слышно, как щелкает замок; возвращается, следом мужчина.) Дождь кончился?
Виктор. Нет, не кончился.
Дина. А что же он, идет?
Виктор. Не кончился, идет.
Дина. Значит, дождь идет, а вы… В чем же тогда дело?
Мужчина, по видимому, не понимает, в чем тогда дело.
Опять прикидываетесь? Все-то вы лжете, я ненавижу лгунов!.. Вы не покурить, а совсем хотели уйти — почему вы хотели? Опять лжете? Что не так у меня? Губы, глаза? это? это? Что не так?
Виктор. Дина Федоровна, все у вас — так.
Дина. А я знаю, что так!.. Я себе цену знаю, а вы меня не успокаивайте!
Виктор. Я вышел покурить. Под нишу.
Дина. Под какую нишу, такие женщины на дорогах не валяются!
Виктор. Дверь захлопнулась, что же мне было…
Дина (всхлипывает). Я вам не понравилась… Не очень, да?..
Виктор. Дина Федоровна…
Дина. А что вам не понравилось, а?.. Внешне, внутренне? Как? Что?.. Подождите… Я что-нибудь вам сказала не так? Какое-нибудь слово не так? Подождите! Вы сами виноваты, потому что заявились раньше времени… я не была причесана, не одета, и внутри у меня еще ничего не было приготовлено, как следует, вы меня сбили с ритма, я растерялась, все-таки мужчина, мало ли, вам могло показаться… (Подходит к зеркалу, глядится; переводит глаза на мужчину, затем на себя в зеркале, и опять на мужчину.) Это насчет вас еще можно крепко подумать.
Виктор. Да, согласен, я понимаю…
Дина. Да у меня мужчины… И мышцы у них — и на спине, и на руках, и не сутулые, и стройные… любые! Выбирай — я не хочу выбирать, как некоторые. Потому что мне человек нужен такой…
Виктор. Я вошел и понял: такой, как я, вам, наверное, не нужен.
Пауза.
Дина. Почему?
Виктор. Сам не знаю. Какое-то внутреннее чувство. Догадка. Как это вам…
Дина. Какое чувство? Какая догадка? Я вам так сказала?