– Пришлая, к директору. Живо! – прямо за спиной – точь-в-точь палач! – возник Ривел.
Мы дружно вздрогнули, лепёшка из рук Умы выпала прямо в кружку с травяным отваром, а Окара вновь зашлась кашлем.
– К директору? Зач..чем?
От страха у меня губы онемели и слушались с трудом. И уж не знаю, что подумал остроухий профессор, но моя паника его будто лишь пуще рассердила.
– Живо, – не опустился до объяснений эльф и развернулся, намереваясь уйти.
– Профессор! – вскочила я следом, сама того не ожидая. – Могу я хотя бы... поесть немного?
Ривел смерил меня пристальным взглядом, а студенты поблизости замерли. Прислушались.
– У вас десять минут, – бросил эльф и направился к выходу как всегда скоро, отчего половинки подола бессменного камзола в разные стороны разлетались.
Я обречённо опустилась на лавку. Значит, Совет всё решил. Раз уж даже завтрак закончить позволили...
Конец мне.
Окара замычала и замахала руками, едва остроухий профессор скрылся из виду.
– Быстрее! – схватила она недоеденные лепёшки и сорвалась на ноги. – У нас всего десять минут!
Мы выскочили из-за стола. Студенты с удивлением повытягивали шеи, провожая нас взглядами, но перейти на шаг никто из нас не решился. Пусть думают что хотят. Тут от скорости ног жизнь человеческая зависит.
– Здесь взлетим, – остановилась Окара в окутанном промозглым туманом дворе за главным корпусом. Потопала для убедительности ногой по сырой от росы земле.
– А тебе места обратиться хватит? – засомневался Дион.
Девушка помахала руками, словно примерялась.
– Думаю, да. Только подальше отойдите.
Мы дружно отступили десятка на два шагов. Меня неумолимо била дрожь. Даже зубы стучали! Ума схватила меня за руку в попытке поддержать, но меня лишь сильнее затрясло. Руки у нимфы были ледяные.
– Ну... начали, – выдохнула Окара и вытянула шею. Даже раздеваться не стала. Времени в обрез.
И когда драконица рванула на носочках вверх, словно воздух разрезать хотела, привычное нам тело, как снеговик под жарким солнцем, оплыло и растаяло. Остались на траве лишь клочки одежды. А в воздух взмыла уже совсем другая Окара. С вишнёвой чешуёй. Гибким телом.
– Сюда! – замахал руками Дион, определяя посадку.
С гулким «бу-ум-м» ящер опустился светло-розовым пузом на землю. Передние лапы-крылья с крюками вместо пальцев зарылись в землю. Сама же чешуйчатая красавица тем временем попыталась прижаться к земле потеснее. Дион накинул ей на шею петлю из травяной верёвки.
– Давай, Лиза, – поторопил лесной. – Скорее!
Не помня себя, я подбежала к Окаре и ухватилась за пару выступающих шипов на лопатках.
– Дион… – с благодарностью глянула на друга.
Столько сказать хотелось! Но язык – предатель – одеревенел. Благо лесной и без слов всё понял. Стиснул меня в крепких объятиях.
– Надо торопиться, – отстранился он. – Удачного полёта, подруга.
Сцепив пальцы в замок, Дион подсадил меня. Благо Окара была совсем ещё маленьким драконом – не больше фуры. На здоровенного Шарара я бы точно не забралась.
Ума прицелилась и закинула подушку мне на колени. Её она чудом и знатным упорством засунула в свою сумку ещё перед завтраком.
– Вместо седла! – крикнула она. – Иначе поранишься.
И правда, я даже присесть боялась – всюду шипы и костяные отростки. Я уложила подушку в ложбинку меж драконьей шеей и спиной и ухватилась за верёвку, сплетённую Дионом. Выглядела она хлипко.
Боги, что мы творим?
– Удачи! – нервно махнул лесной и дал Окаре команду.
– Береги вас Ирита, – сжала кулачки Ума, и вместе с лесным отбежала подальше. Окара опасно затопталась на месте.
– О-ой... ой-ой! – покрепче вцепилась я в самодельные поводья.
Дракон, утробно рыча и переваливаясь с бока на бок, сделал шаг, затем ещё и ещё. Первый взмах крыльев, и я чуть свалилась.
– Окара!
Драконица вновь испуганно затопталась на месте, а затем снова рванулась вперёд. Но теперь плавнее, осторожнее.