– Наверное, – согласилась я и некстати припомнила, что камнем преткновения в нашей с Дионом дружбе стал именно принц. – Ассаро здорово мне помогает.
– А вы ему, – легко засмеялась Мирона. – Полагаю, это вы исцелили господина Вер Истер. Его кожа выглядит почти безупречно!
Я смущённо заморгала. Вопрос это или утверждение?
– Не беспокойтесь, – смешно округлила глаза эльфийка. – Раз это тайна, я не стану передавать её огласке.
Удивительно, госпожа Эстрель всегда вела себя сдержанно, но сегодня выглядела взбудораженной. Впрочем, как и во все дни после нашего с Окарой неудачного побега.
Совпадение ли?
– Нам повезло, что вы пришли на Авэль, – вновь первой заговорила эльфийка, но я покачала головой.
– Скорее это мне повезло добраться сюда.
– Не могу не согласиться, – вздохнула профессор, взволнованно теребя рукав серебристой накидки. – В своё время мне пришлось преодолеть тот же путь. Но я хотя бы была не одна... Что ж, похоже, вы можете быть свободны, – обвела эльфа растерянным взглядом аудиторию. – Благодарю за помощь.
Я подхватила сумку и уже медленно двинулась к выходу, но внутренний зов заставил обернуться.
– Профессор... а вы ведь тоже родом из Федерации?
Мирона со вздохом присела на уголок преподавательского стола. Однако вздох её был приурочен, скорее, к нахлынувшим воспоминаниям, чем к недовольству, как обычно бывало у Ривела.
– Вы удивитесь, но да. Я родилась в Онтасе.
– И вы знали господина Роджи? – приблизилась я и опустилась на стул, припомнив, как взволновалась остроухая красавица, когда я упомянула это имя рода в кабинете Авара.
– И Роджи-старшего, и его сына Нолана. Это ведь он помог вам покинуть Объединённые земли? – спросила профессор. – Господин Нолан?
– Нет. Он лишь рассказал об острове. Добраться мне помог моряк. Гастус.
– Гастус? Гастус... с «Рыбня»? Не шутите?
Мирона от волнения прижала ладонь к груди. Затем, ко лбу. Такой растерянной и беспомощной я серебровласую эльфу видела впервые.
– Профессор, вам плохо? Позвать господина Феваши?
– Не нужно, – замотала головой Мирона. – Скажите, Елизавета, – вцепилась она в мои плечи ледяными пальцами. – Как он?
– Господин Нолан? – удивилась я.
– Нет! – в запале тряхнула меня профессор. Взгляд у неё был дикий. – Моряк! Гастус! Он… в добром здравии?
– Думаю, да, – замерла я истуканом. – Не знаю, сколько ему лет, но выглядит он бодро. И ругается, будь здоров.
Мирона открыла-закрыла рот и... тихо рассмеялась. Разжала похолодевшие пальцы на моих плечах.
– Этого следовало ждать, – печально улыбнулась она, пытаясь украдкой смахнуть навернувшиеся слёзы. – Что-то сегодня я не в себе. Простите, Елизавета, – смущённо засмеялась эльфа, окончательно потеряв над собой контроль, и светлые слезинки одна за другой скатились по её щеке.
– Ничего, – неловко погладила я её по спине. – Всем иногда нужно... поплакать.
– Просто я… – Мирона набрала в грудь побольше воздуха и, вскинув лицо к потолку.
– Вы знали Гастуса?
Женщина долго молчала, глядя в окно, а затем снова глубоко вздохнула.
– Знала. И очень хорошо. Моя мать Эльза Эстрель была урождённой эльфой. Самой смелой, какую знаю. Путешествия были её страстью. Она сама снаряжала и вела экспедиции. Это невинное увлечение и определило её судьбу. Во время одного из походов корабль попал в шторм. Мою маму чуть живую вытащила из воды команда рыболовного судна. Так она встретила свою любовь.
– Гастуса?.. – обронила я.
Мирона светло улыбнулась.
– В те времена он представлялся, как Чарльз. Гастус – лишь род. Наверное, он выбрал забыть своё имя... – эльфа вновь промокнула рукавом глаза. – Они полюбили друг друга. Наверное, с первого взгляда. Но семья моей матери никогда не приняла бы человека. Ещё и рыбака. Они и с путешествиями-то едва мирились... Потому выбор у мамы был невелик. Она сбежала. В Онтасе у Чарльза был дом. Там они и жили. Затем родилась я, а мама... Она умерла при родах. Думаю, мои бабушка и дед до сих пор жалеют, что так легко отпустили дочь, ведь у эльфов с ней такого бы не случилось. Она осталась бы жива, а меня воспитала бы мать. Но прошлого не изменить, – тяжело вздохнула Мирона. – Запрет на магию в Людских землях тогда едва распространился, и я, ребёнок-полукровка оказалась на острие клинка перемен. К счастью, всё обошлось, отцу позволили оставить меня в городе. Он растил меня один, заботился, научил всему, что я умею! А потом во мне проснулась магия.