Под желудком почти невыносимо засвербело...
– Мирона! – прозвучало так забыто... Эльф кашлянул, чтобы скрыть неловкость. – Раз уж пришли... Как ваши дела?
Женщина остановилась. Обернулась. Прижала к груди потрёпанный дневник и широко распахнула глаза. В такие моменты Олан всегда вспоминал, что она совсем ещё девчонка. Шестьдесят смен монов для эльфа – сущий пустяк.
– Всё хорошо, профессор, – на удивление стройно ответила Мирона. Что-что, а в руки себя она взять умела подобно всем высокородным эльфам. Даром что полукровка. – А как живёте вы? В последнее время вас не видно в преподавательской гостиной.
– Я там не бываю, – кивнул Ривел. – Много работы. Ещё и первокурсники...
Не признавать же, право слово, что попросту боялся встретить её. Миру...
Олан, стоя в дверях, умолк. Не знал, как продолжить разговор. Не понимал, что сказать. Но Мирона умела сгладить углы. Всегда.
– Славные ребята в новом наборе, – улыбнулась она. – Вы ведь впервые работаете с теми, кто едва ощутил Искру?
Ривел снова, наверное, в бессчётный раз двинул головой вверх-вниз.
– Да. Они... сложные. И непослушные. Одна Пришлая чего стоит. Но, может, они и впрямь славные. У некоторых вижу серьёзный потенциал. Ещё бы добавить хоть половину прилежания...
Ривел болезненно скривился и умолк. Чего разболтался? Но Мирона смотрела на него с истинным спокойным интересом. Слушала. Как же ему этого не хватало. Но как предложить остаться? После всего... После того нелепого поцелуя семь треклятых монов назад!..
Ривел в муке вздохнул и потёр висок. Резарт прав. С женщинами говорить ему, Олану, всё равно что без рун на теле жить. Невозможно. Сложно. Изматывающе.
– Буду рада послушать ваши впечатления о новом наборе, – подала голос Мирона, едва Ривел совсем отчаялся и был готов спровадить гостью от стада. – За чашкой чая.
Сердце в тощей груди грохотнуло. Олан без раздумий распахнул узкую дверь в башню. Но эльфа не спешила. Медленно, отмечая каблучком каждую ступеньку веерной лестницы, поднялась. Вошла. Полутьма покоев опрометчиво ринулась на неё, но отступила.
Иногда Ривелу казалось, что даже волосы у Мироны едва заметно сияли, как звёзды.
– Чайник согрею, – кашлянул эльф и ринулся на крохотную кухню в углу в два шкафа.
Очаг едва сиял угольями. Ривел скоро подкинул поленьев и взмахом распалил огонь. Тем же отработанным пассом разжёг бледные искорки магикусов под потолком.
– Ваша магия, как прежде, идеальна, – тихо отметила эльфа.
Она так и стояла посреди комнаты. Не решалась присесть.
– Да, – искоса глянул на женщину Ривел и скрипнул дверцей шкафа. Хотел спросить, какой чай эльфа предпочтёт, но и так прекрасно помнил. Белый. Лёгкий.
Боги, зачем же он позволил ей войти?
Нужно взять себя в руки.
– Простите, что так вышло, профессор Эстрель, – сказал Ривел твёрдо, повесив чайник на крюк над очагом. – Резарт, порой, забывается. Я поговорю с ним, чтобы не смел вас обманывать и отправлять ко мне... посреди ночи.
– Мастер Туссо желает вам лишь добра, – медленно отложила эльфа дневник на подоконник. – Он беспокоится о ваших рунах. Беспокоюсь и я. Потому и пришла сегодня без колебаний. Быть может, не обмани меня мастер, будто вы передумали и ждёте меня, чтобы я продолжила расплетать ваши руны, я бы пришла сама. Позже. Когда-нибудь. Когда победила бы страх, что вы меня тотчас прогоните.
Олан отрывисто вздохнул и невольно потёр запястье, испещрённое шрамами-символами.
Его проклятие. Его дар.
Всё тело эльфа от рождения покрывали руны. Откуда они взялись, наверно, не ответили бы и Великие. Но иногда руны менялись. Связывались, разрывались... Одно оставалось неизменным – эльф без труда заполнял их магией. На ходу творил такое, что многим, самым искусным магам не под силу.
Одного не умел – понять, чего же он на самом деле хочет.
– Разве я посмел бы прогнать вас, Мирона, – тихо, без вопроса обронил эльф, глядя в пламя.