Похоже, папа поделился «радостной» вестью, и лавина маминых вопросов закопала меня по самую макушку.
– Это крупный проект, – затянула я, перебирая в памяти подсказки-заготовки. – Будем по деревням кататься... За бытом следить. Ты знаешь, что многие сёла сейчас в глубоком социально-экономическом кризисе? Надо привлекать общественность... Показать, каковы наши корни, традиции... И да, связь может быть не везде и не всегда. Но в быту я неприхотливая, ты знаешь. Да и не одна же буду. Ничего не случится, мам!
Но маму моя беспечность растревожила. Она продолжала кутаться в халат и смотрела с беспокойством.
– Ты почему сразу ничего не сказала?
Отец выплыл из спальни и встал за маминой спиной. Обнял за плечи.
– Мне самой позавчера сообщили, что зовут поработать, – снова говорила я по заготовкам. – Ты же подкидывала меня на собеседование три дня назад, помнишь? В офис местного канала. А вчера я ездила, чтобы нюансы разрулить. Потому поздно домой вернулась. Ну а не рассказала раньше, потому что боялась, что всё сорвётся, и мне снова придётся… себя самой стыдиться. И без того полгода у вас на шее сижу.
Я в муке опустила взгляд, а папа вдруг ожил. Наклонился к маме и зашептал:
– Марин, дай ребёнку самостоятельность проявить. Не маленькая уже.
Мама шумно вздохнула и нахмурилась.
– Да я ведь не против. Просто... странно всё это. Неожиданно. Лиза, я не уверена, что нет подвоха. Либо тебя обманывают и тогда ехать за тридевять земель тебе попросту опасно. Ты же хрупкая девушка! Но, скорее всего, обманываешь ты, и я не понимаю, зачем?..
– Обманываю? – округлила я глаза. – Ты о чём? Мне что, не могла удача наконец улыбнуться?
– Могла, – бесстрастно кивнула мама. – Но так не бывает, чтобы молодёнка без связей, без опыта с лету взяли в серьёзный проект. Сказки!
Папа нахмурился и затоптался. Неужели тоже засомневался?
– Я правду говорю, – громко и чётко сказала я. – Можете у Ярослава спросить. Он слышал, как мне звонили.
Я трясущейся рукой указала на дверь брата, и взгляд у мамы потеплел. План Ярика сработал, и наша выдуманная война себя оправдала. Мама верила, что прикрывать меня брат чисто из вредности не станет.
Сердце забилось бойчее, опалённое надеждой.
– Слушайте, – шагнула я к родителям, – конечно, я могу отказаться. Никуда не ехать, не рисковать. Сидеть на месте и ждать у моря погоды. Я могу. И буду всю жизнь жалеть.
– Ли-иза, – покачала головой мама, но я перебила.
– Я хочу испытать себя, мам. Хочу справиться со своими страхами. Хочу повзрослеть и начать строить свою жизнь сама! Разве не этого ты от меня ждёшь? Не того, что я наконец себя найду?
О чём говорила – о выдуманной поездке в глушь, или об Иппоре – не знаю. Да и велика ли разница? Мне впервые представилась возможность сделать выбор. Серьёзный выбор. Выбор, во власти которого не только моя судьба, но и жизнь мужчины, который снится по ночам.
– Лизонька, конечно, я хочу тебе только счастья! – воскликнула мама и испытующе поглядела на отца.
Папа пожал плечами и улыбнулся, мол, пусть пробует. Пора. И мама сдалась. Уголки её губ печально опустились.
– Хорошо. Поезжай. Но обещай, что будешь звонить! Или писать... Обещай, что не пропадёшь!
– Не пропаду, – подскочила я к маме и чмокнула в щеку. – Мам, ты крутая. Честное слово!
– Ой, Лиса Алиса! – со смехом махнула мама рукой. – Умаслила. Когда уезжаешь-то?
– Утром, – ещё раз обняла я мать, но на сей раз покрепче. – Не грусти! И не бойся. Я вернусь совсем скоро. Обещаю.
Я обняла маму с отцом ещё раз напоследок, пожелала доброй ночи и нырнула в свою комнату. С тяжёлым сердцем заперла дверь. Через каких-то семь-восемь часов заварится такая каша!.. По плану я встану пораньше, закажу такси и уеду. Но не в аэропорт. Нет. Мы с Яриком рассудили, что на встречу с Соресом разумнее двинуть вечером. Значит, мне предстояло снять в гостинице на окраине номер и до поры затаиться. Звонить иногда маме, дескать, у нас пересадка, полёт нормальный, не волнуйся.
Остальную часть плана Ярик упрямо не раскрывал.
– Просто жди меня и не высовывайся, – с важным лицом прошептал брат, стиснув меня наутро в объятиях.