Меня?! Я с недоумением уставилась на бога тени, но он смотрел... выше. Прямо мне за спину!
Обернуться я не успела. Рваный вдох, и что-то с размаху врезалось мне в лопатки и сбило с ног. Чертыхаясь, я проехалась на коленках по рыжей скользкой глине. Толчок, и нечто тяжёлое прижало меня к земле. Мать моя... Это же когти! Чьи-то когти впились в рюкзак!
Снова толчок… и я завалилась набок. Теперь не только колени, но и руки оказались по локоть в грязи. Я перевернулась на спину, а Сорес медленно двигался по дну воронки.
– Иди-и сюда, – шептал он, и жадную улыбку не скрывали даже пышные рыжие усы. – Вот так. Кис-кис-кис…
И я наконец увидела. Дымная Рысь скользила на мягких лапах, словно тень. Скалилась и не сводила с бога морока светящихся яростью глаз. Странно, но кошка была совсем не похожа на ту, с которой я познакомилась прежде. Это был не дух, а скорее, его неудачная копия. Кривая и угловатая.
– Отпусти девочку, – потёк голос прямо из раскрытой кошачьей пасти. Сама пасть при этом даже не шелохнулась.
Сорес подавился смешком.
– Аяла, давай уладим дело миром.
В ответ кошка бросилась на Сореса, но тот с немыслимым проворством отскочил, и рысьи когти впились в обильно смоченную дождём землю. Рысь прокатилась, как на лыжах, и резвым скачком развернулась мордой к Соресу. Припала к земле и, прижав уши с пушистыми кисточками, приготовилась к новому прыжку.
– Ну, раз так… – бог морока равнодушно глядел на тень животного и сделал шаг навстречу. – Тогда зря ты пришла, ведунья.
Рысь бросилась вновь, но Сорес молниеносно выставил ладонь и словно замедлил кошачий бег.
– Вот так, – приговаривал Сорес. – Хочешь ты или нет... всё равно поможешь.
Бог морока сжал пальцы в кулак и медленно двинулся назад. Кошка заурчала. Упёрлась лапами в землю, но Сорес словно поводок ей на шею накинул и теперь уверенно тянул за него к себе. Рысье тело начало расплываться. Лапы, уши, короткий хвост – всё вытягивалось! Сливалось в единую текучую субстанцию, и вскоре очертания кошки совсем потерялись. Серебряные глаза моргнули напоследок и исчезли. Сорес выждал, когда последние звуки гневного урчания заглохли, и выдал кручёный пас. Сгусток энергии, который минуту назад был дымной Рысью, оказался у него в руке.
– Хорошая киса.
Бог морока перекинул шар из ладони в ладонь, точно он жёг кожу и метнулся ко мне.
Признаюсь, нападение кошки, сияющие перед носом блики и жар, идущий отовсюду разом, меня будто оглушили. Я сидела на земле, как потерянная, но едва бог морока вцепился мне в шею и вдавил сияющий шар размерами с волейбольный мяч прямо в грудь... Такую боль описать невозможно. Меня одновременно будто проткнули насквозь и нашпиговали осколками. Грудь до треска в рёбрах выгнулась дугой, а лёгкие, наоборот, до того сжались, что я дохнуть не могла. Боль, по силе равная десяти ударам в солнечное сплетение, осела внутри и оголила, казалось, каждую паутинку нервов. Я даже не помнила, кричала или нет, а Сорес как ни в чём не бывало ухватил меня за шиворот, точно котёнка.
– Ничего, Лиза, боль пройдёт, – приговаривал он и тащил меня к самому большому сияющему пятну. – Всё проходит... Ты мне потом ещё спасибо скажешь.
Сорес усмехнулся, точно сам своим словам не верил. Вынул из-за пазухи кожаный мешочек и ухмыльнулся ещё веселее.
– А это тебе подарок от меня, человечек. Скажем, в знак особого расположения.
Бог тени выпустил меня из захвата и развязал мешочек. Выудил зеленоватую горошинку и нанизал её на указательный палец.
Может, это была и не горошина вовсе. Может, и цвет у неё был совсем не изумрудный. Не знаю. Соображалось совсем туго. Оказавшись без поддержки крепких рук бога тени, я осела на колени. Терзала грудь не ногтями, а будто настоящими звериными когтями! Не помогало. Жжение внутри только разрасталось. Слёзы как едкий луковый сок жгли глаза, а Сорес уже встряхнул меня, развернул лицом к себе и, сцапав свободной рукой за грудки, поднёс ко лбу палец с горошиной.
– И запомни, Лиззи, хочешь спасти Велора, обо мне на Иппоре ни слова. Поняла? Я найду тебя, когда придёт срок, – нахмурился бог тени, с силой впечатал палец мне промеж бровей и толкнул спиной в цветастое северное сияние.
Дыхание перехватило во второй раз. По телу в противовес жару ударила сырая прохлада, точно я рухнула в холодную от росы траву. Глаза застелила изумрудная пелена, но я до последней секунды пыталась устоять на ногах и ухватиться хоть за что-нибудь. Но рюкзак был тяжёлый, а держаться за воздух не каждому под силу.