На лестнице раздались гулкие шаги. Наёмница выхватила из ножен клинок, но с облегчением выдохнула и вернула его на прежнее место.
– Гай! − окликнула она друга.
– Крепость наша, – отчитался тот.
Наёмница ответила коротким кивком.
– Все живы?
– Хорошо... – Лилет с облегчением прикрыла глаза. – Боджи и Фавеля здесь нет, так что поднимайся наверх, я догоню.
Но наёмник не подчинился. Медленно, словно под мороком, двинулся вглубь зала.
– Даже не думай, – остановил его Эдмонд. – Нельзя их отпускать.
Гайрет замер.
– Чё это вдруг?
– Федераты не должны знать, что такие, как мы, здесь были.
– И не узнают, – фыркнул наёмник. – Откуда бы им?..
– Пленников клеймят, – подал голос Велор. – Всегда. Значит, рано или поздно их найдут. И они расскажут, что освободили их... не люди.
Глаза у Гайрета расширились. Даже худая бородка дыбом встала, а Велор уже потянул из ножен меч. Знал, что столь незатейливый жест заставит Гайрета отступить на полшага и покрепче сжать рукоять боевого топора.
Так и вышло.
– Мы же не можем всех тут... как свиней! Оставить! – забасил наёмник, отойдя поближе к Лилет. – Это ж люди!
– Какое выборочное сострадание, – вкрадчиво улыбнулся Эдмонд. – Не заметил, что ты утирал слёзы над каждым трупом стражи форта.
– Это другое, – ершился Гайрет. – Те с оружием были, а эти…
– Цель нашего визита не должна стать известна Федерации ни под каким предлогом, – нарочито кручено заговорил Велор, чтобы сбить наёмника с толку. − Отпустить пленников мы не можем. Увы, они оказались не в то время, не в том месте. Мне жаль.
– Не чеши, тёмный, – огрызнулся Гайрет в ответ. − Таким, как ты, только свою шкуру жалко.
Велор равнодушно повёл плечами.
– Ты проницательнее, чем кажется.
– Лилет, – покопался тем временем за пазухой Эд и вытянул пару тугих мешочков, оплетенных сетями охранных рун. – Как и обещал. Половина платы. И чуточку сверху.
Кровопийца отозвал руны и перекинул наёмнице монеты. Та проворно схватила добычу и хмыкнула:
– Честная плата за почти честный труд?
Велор видел, как давила Лилет привычную нахальную улыбку, глядя на безопасные уже тлеющие знаки. И только губы наёмницы впервые не слушались. Затвердели.
– Берите из форта всё, на что глаз ляжет, – продолжал Эдмонд. – Чем больше будет походить на разбойничий налёт, тем лучше.
– Я помню уговор, – кивнула наёмница, сунув добычу на пазуху. – Будем ждать наверху. Гай, уходим!
– Но эти... как? – пробормотал Гайрет, оглядывая сгорбленные стенающие фигуры в цепях. – Нас мало осталось, Лил! Где гарант, что федераты ещё не казнили Боджи и Фава? Давай отпустим тут всех и возьмём самых крепких. Обучим... Да и с каких, мать его, пор ты слушаешь всякое кровососущее дерь...
– Идём, я сказала, – тихо проговорила Лилет, и приказ её как яд остудил пыл Гайрета. – Или оставайся здесь с новыми... вонючими дружками. Выбор твой.
Не глядя ни на кровопийц, ни на друга, наёмница бойко пошагала по каменной лестнице. Гайрет по-медвежьи затопал следом. Не смел ослушаться.
– Эд, – шагнул Велор к брату, едва шаги стихли, – мы найдём отца, слышишь? Найдём. Мы затем и вернулись на Иппор. Ты сам говорил.
Эдмонд в ответ не то шумно вздохнул, не то хмыкнул, окинув взглядом темницу.
– Давай разберёмся с этим дерьмом и свалим. Желудок от голода сводит.
Велор хмуро кивнул и, ощущая в пальцах непрошеную дрожь, шагнул к комку в рваных лохмотьях на полу. Шумно сглотнул.
– Нет, прошу… Пощадите, – послышался стон. – Господин, умоляю!
Но выбора не было, Велор это знал, потому отчаянно надеялся, что его защитный механизм включится с секунды на секунду. Однако спасительное забытье не наступало. Вместо него из черноты нутра шипами прорастали колючки льда. Холодные, злые, чужие.
Велор и сам не понял, как перед глазами помутнело. Он хотел окликнуть брата, разогнать охватившее его безразличие! Но на губах как против воли проступила злая усмешка, а рука, словно нитью кукловода ведомая, занесла меч над обречённой бритой головой.
– Птичка в клетке, – мягко заструился голос. – Кака-ая жалость.