Держись, Лиза. Ты же почти выбралась. Ещё чуть-чуть!
Я задержала дыхание и шагнула архивариусу навстречу. Кончик острого мужского носа тотчас дрогнул, как у крысы, а тёмные глаза сузились. Почти закрылись.
Глубокий вдох... Архивариус неуловимо подался вперёд...
Обнюхивает меня, что ли?
Я совсем растерялась. Замерла, а Гуно вдруг распахнул глаза и отрывистым кивком указал на стул.
– Прошу.
Я собрала волю в кулак и села. Архивариус не отставал. Опустился за стол, выудил из ящика стопку испещрённых колонками бланков. Вынул колотушку печать. Причём двигался мужчина поразительно бесшумно. Словно и вправду был тенью.
– Итак, оформим бумаги…
– И я свободна?
Архивариус бросил на меня пристальный взгляд миндалевидных тёмных глаз и выдернул из подставки-копытца писчую палочку, как иголку из куколки вуду.
– Смотря что вы понимаете под словом «свобода»... Итак, ваше имя?
– Елизавета, – выдохнула я и стиснула в пальцах край алого пончо, будто малышка-первоклассница школьный фартук.
Гуно аккуратно – значок к значку, – вписал в поле моё имя. Следом за ним расположилась графа «принадлежность к роду».
– Фамилия: Лаврова, – подсказала я, заметив, что писчая палочка зависла над линейкой.
– Я не могу внести это имя рода в документ, – отозвался архивариус.
– Не можете? – вторила я, когда молчание затянулось, а палочка вдруг заскользила по бумаге, выводя знак за знаком.
– Вы не принадлежите ни одной из семей Объединённых земель, будь то люди, звери или… птицы, – всё так же ровно, но с ощутимой издёвкой ответил мужчина, невозмутимо заполняя формуляр.
– Всё верно, – пыталась я оставаться вежливой, а заодно разглядеть, что там калякал архивариус. – Я... не из этих земель.
– А значит, не имеете рода, – поднял голову Гуно и одарил меня спокойным, совершенно пустым взглядом. – Имя ещё куда ни шло... Но присвоить вам несуществующее имя рода я не вправе. Кто я такой, чтобы врезать в историю Иппора новый род? Нет. Это недопустимо. А присвоить вам имя, пусть даже исчезнувшее, значит, оскорбить память предков.
– И кем же мне быть? Просто... Елизаветой?
Во мне впервые за время заключения вспыхнул обжигающий огонёк раздражения. И Гуно это почувствовал. Молча уставился на меня, и я чудом не отвела взгляд. В глазах архивариуса – не то карих, не то иссиня-чёрных, – наравне с отблесками лампы стыло ледяное, как могильный холод, равнодушие. Точь-в-точь ростовая кукла! Только внутри не вата, не воздух – вакуум.
Или тьма.
– Кем вам быть? – склонил голову Гуно, и до единого волоска зализанный хвост на затылке мягко скользнул на костлявое плечо. – Хороший вопрос. Но начнём с малого. Я присвоил вам единственно допустимое имя рода. Отныне вы – Елизавета Пришлая.
Приш-ла-я. Безымянная.
Никто – так перевёл новоиспечённое имя рода, а точнее, вдарил по мозгам осознанием, мой невольный союзник перелагатель.
Глава 7. Без крова, без семьи
За три с половиной часа архивариус со звучной фамилией Гуно из меня всю душу выпил. Он продержал меня в духоте конуры-кабинета почти до обеда! Строчил в бланках и строчил... Выдёргивал из подставки одну писчую палочку за другой. Уголья в камине усыпляюще мерцали, и битый час сидеть с физиономией «на паспорт», пока архивариус Всея Федерации делал зарисовки, оказалось за пределами моих сил.
«Глаза шире».
«На меня! Подбородок выше».
«Вы уверены, что лекарь не ошибся, и у вас нет проблем с памятью? На меня, говорю!» – швырял Гуно в меня одну едкую шпильку за другой, а утро ведь так славно начиналось!
– Пришлая, – буркнула я, разглядывая выданные документы двумя этажами. – Теперь-то, конечно, никто даже мысли не допустит, что я пришелец... Блеск!
Гуно, острастки ради, всучил мне ко всему стопку буклетов с лозунгами, а-ля: «Связался с магом – предал страну», и так выжидающе смотрел напоследок!.. Точь-в-точь тощий крыс. Даром что носом всё время носом тянул, когда думал, что не вижу.
Вымотанная, я спустилась на первый этаж. Долго плутала в поисках кабинета, в котором хранились мои вещи с земли, а отыскав нужную табличку, негромко стукнула и, не дождавшись приглашения, вошла. Да так и встала на пороге.