– Так вы с севера, выходит? – удивлённо заморгала Офелия. – О-ох... Говорят, в ваших краях Второй мон Сореса совсем злым выдался. Погубил все озимые.
– Да-а... – протянула я. – Потому я здесь. В столице больше возможностей. И работы.
Офелия с пониманием покивала, а я вновь взялась за жаркое. Мон – иппорианский месяц. Как и на Земле, здесь их двенадцать. По два на каждого бога. Первый и Второй мон Ириты, например, знаменуют начало и середину лета. А Соресу достались самые злые месяцы в году. Холодные.
По рассказам Барбуса в честь Отца кровопийц назвали даже предпоследний, шестой день недели – день, когда любая работа, дело и уж тем более путешествие легко могут обернуться бедой. Поэтому соресин в Людских землях – это день смирения и укрощения желаний. Дескать, в эту пору даже ночь темнее, и после заката лучше без нужды из дома не выходить. Не то Тёмный бог подловит и собьёт с пути.
А у кровопийц, наоборот, это день силы и всяческих удовольствий. В былые времена, когда народ Сореса свободно ходил по Людским землям, именно в соресин клыкастые позволяли себе больше обычного.
– А что же ваша семья, Лиза? – вновь прервала Офелия слаженный стук ложек. – Не в обиде? Всё же девушке не принято с места срываться...
– У меня... нет здесь семьи, – замерла я, будто сама только что это осознала.
И жаркое вдруг потеряло былой вкус.
– О-ох, – выдала с сочувствием Офелия и смолкла. Поняла, что не только на её «кухне» секреты. Поняла, но бдительности не утратила. Поэтому после обеда подцепила сына под локоть и увлекла за собой в гостиную. Поговорить.
Я же осталась с Ияри. Помогала мыть и убрать посуду.
Молчали. А затем кроха, не глядя, вдруг выдала:
– Ты красивая. Пойдёшь замуж за Юджина?
Меня точно битой по макушке огрели.
– Замуж? За Юджина? Нет! Что ты! Мы просто друзья.
– М-м, – невнятно откликнулась Ияри и встала на табурет, чтобы убрать чистые тарелки на полку. А затем обернулась и уставилась на меня такими же синими, как у Юджина глазами. – Не понимаю. Раз вы друзья... не лучше ли пойти за друга? За того, кого знаешь?
– Н..аверное, – запнулась я, а под сердцем заворочалось что-то липкое и горячее.
Как хорошо я знаю Велора? Могу назвать его другом, или всё, что у нас было – лишь затмение? Морок!
Ияри глубоко, как-то по-взрослому вздохнула и аккуратно прикрыла дверцу посудного шкафа.
– А мне уже выбрали мужа, – спрыгнула девочка табурета. – Мама говорит, подрасту, и познакомлюсь. Но я и так его уже видела.
Я вскинула брови.
– И как? Понравился?
Девочка отрывисто пожала плечами.
– Он друг Юджина. Папе он не нравится, и мама сердится. Говорит, у Юджина опасная служба. Он не сможет заботиться обо мне, как надо, если родителей вдруг не станет. А так... если соглашусь, нуждаться не буду. Вот только жалко, учиться не пойду. Замужнюю кто пустит?
Ияри взяла у меня полотенце, встряхнула так, как наверняка делала Офелия, и повесила на спинку стула. Я молча следила за девочкой, а в груди миг за мигом сжималось.
Такая кроха!.. Чудный ребёнок.
И уже слишком взрослая.
– Ияри... – едва протянула я руку, как на кухню с улыбкой шагнул Юджин.
– Дело сделано! – сунул он руку в алый камзол, и золотистые пряжки дружно ударили по пуговицам. – Мама тебя берёт. Можешь остаться и помогать ей и отцу в таверне. Если хочешь, конечно.
– Конечно, хочу! – прижала я ладони к груди. – Юджин, спасибо. Честное слово!..
Парень смущённо моргнул.
– Мама покажет тут всё, а мне в Управление пора. Буду к ужину.
– Пока, Юджи! – пропела Ияри, обвив тонкими ручками талию брата. – Возвращайся скорее.
– Буду бежать со всех ног, – присел парень на корточки и заговорщически зашептал. – Поможешь Лизе со всем разобраться?
Я сдержала улыбку.
Юджин впервые назвал меня Лизой.
– Запросто, – деловито кивнула кроха и чмокнула брата в щеку. – Только сперва нужно найти ей другую одежду, – обернулась она и оглядела меня с головы до ног. – Да... и поскорее. А то в этих странных штанах она похожа на нашего соседа.