– Господин!..
***
– Не надо! Пожалуйста!.. Нет!
Мой крик разодрал пересохшее горло, а я никак не могла закрыть глаза, чтобы не видеть. Сделать хоть крохотный вдох, чтобы не умереть на том самом месте. Не остаться навеки средь стонов, крови и смрада темницы.
– Лиза! – тормошил меня кто-то, каждым касанием вырывая из темноты. – Лизка, да проснись ты!
– Хватит… – прохрипела я, захлебнувшись в слезах. – Пожалуйста… больше не могу!..
– Лиза, это сон! Тебе всё приснилось, слышишь?! Приснилось!
Я с хрипом хватанула ртом воздух и распахнула глаза. Младший брат Ярослав до боли сжимал мои запястья, но лишь миг спустя я перестала колотить его в шишки. Осознала наконец, что вырвалась из тёмной вонючей тюремной камеры. Вспомнила, что меня по-прежнему зовут Лиза Лаврова. Я дома, в постели. Всё остальное – дурные сны! Кошмары, что терзают меня из ночи в ночь вот уже полгода.
– Порядок? – крепче сжал пальцы на моих руках Ярик.
Я слабенько покивала и опала на сырую подушку. Брат со вздохом выпустил меня из захвата и уселся на край постели. Молчал.
– Яр…– прошептала я, вытирая мокрые от слёз щёки, – только маме не говори… Не говори!
Ярослав выдавил улыбку.
– Первый раз, что ли? Не скажу я ничего, Лизк… не бойся. Воды надо?
Я покивала и, трясясь, приподнялась на локте. Брат протяжно вздохнул, встал и вышел из комнаты, а я вновь завалилась на бок и попыталась дышать ровнее.
Что со мной творится? Раньше я видела только неясные картинки, связанные с Велором. Кусочки мутного стекла, из которых никогда не складывалось ничего путного. Но сегодня... всё было иначе.
Сперва изображение то и дело расплывалось. Свет луны слепил, чернота леса обнимала, чужие разговоры тонули в стуке копыт. Но по мере того как адреналин будоражил кровь, реальность набиралась цвета. Сон стал таким живым!
Похоже, сегодня я вышла на новый уровень. Заглянула сознание Велора. Путешествовала с ним!
− Боже мой, − уселась я в постели и уткнулась лицом в коленки. До сих пор ощущала тяжесть клинка в руке. Слышала вопль бедняги в лохмотьях.
Но разве возможно?
Аяла разбила проклятие Натаны. Я не должна видеть глазами Дракулы. Не должна тянуть на себя его ощущения! Он ушёл в свой мир. Без колебаний меня оставил. Как последний трус попытался стереть воспоминания, но стоило прикрыть глаза, передо мной неизменно представал тот, к кому наперекор разуму рвалась душа.
Хитрые с прищуром глаза, прямой нос, волосы до плеч…
− Велор.
Губы шевельнулись в беззвучном зове, а в груди заныло так рьяно, что я с размаху саданула кулаком в подушку.
Нет, Дракула. Хватит! Ты забрал мою душу, покой и даже надежду на счастье! Говорил, не сможешь оставить… а теперь являешься каждую ночь? Хватит! Не могу больше о тебе думать. Не видеть! И знаешь, что Велор Лайн-Этор?..
− Не-на-ви-жу! – выпалила я и крепче прежнего вдарила по подушке.
Запястье скрутила боль, а лоб испариной покрылся. Злое «ненавижу» само вырвалось, и я не могла понять, правда это, или я снова лгу?
В последнее время я много лгала. Лгала родителям и друзьям. Лгала себе. Лгала по десять раз на дню! Убеждала себя, что я в норме, а на деле, тешилась надеждой, что мой вампирюга вернётся. Обязательно ко мне вернётся! Ведь только так бывает в волшебных сказках: все живут долго и счастливо.
Так чем я хуже? Не заслужила быть счастливой?
Нутро обжёг огонёк, питаемый тоской и обломками надежд, поэтому вопреки доводам рассудка я день за днём искала знакомый силуэт в толпе. Искала взгляд колдовских глаз цвета стали. Но, увы.
Прошла зима, за ней в мир прокралась весна. Всё зацветало, и лишь я незримо чахла. Внутри у меня поселилась горькая тоска, и я знала, чем всё закончится. Высохну я, как дерево, изъеденное короедами. Обращусь в труху. Стану хрупкой, как выеденное яйцо, и уже ничто не сможет заполнить ту пустоту.
Ничто. И никто.
− Почему ты забрался в мою душу так глубоко? – стиснув виски, вопрошала я у кровопийцы из другого мира. – Почему не хочешь уходить?
– Лизка, порядок? – втиснулся в комнату Ярослав.