Наутро, улучив момент, когда Офелия отправилась заварить трав, я вновь прокралась к Ияри. Приложила ладонь к её лбу и... едва ноги унесла. Изумрудные всполохи не заставили себя ждать. Ияри вздохнула, точно втянула саму жизнь маленьким, как пуговка носом, и приоткрыла глаза.
– Лиза... – на выдохе шепнула она. – Ты мне снилась.
Я разревелась.
Долго потом сидела на крыльце заднего двора и тёрла виски. Пробудившиеся во мне способности целителя пугали. Но в сотый раз повторив, что подобной силой обладал Леонард, я успокоилась. Даже если так. Даже если я не схожу с ума. Даже если магия ко мне перекочевал от Велора, Натаны, Аялы или из самого Иппора... Зелёные искры не причинят никому вреда.
А откуда они взялись?
Да какая разница! Это шанс вырвать Ияри у смерти! Какие могут быть вопросы? К тому же Офелия счастлива. Счастлив и растерян полнотелый Берим. Наверняка и Юджин будет улыбаться, как это делает всегда, обнажая ямочки на щеках. Ну а господин Роджи...
Что он видел вчера в комнате Ияри? Да и видел ли вообще?
Помешивая теперь кашу, я с опаской косилась на хозяина таверны. Он привычно черкал на листах трат и закупок, и я окончательно успокоилась.
Пусть я целитель. Маг! Главный враг Федерации! Никто об этом не узнает.
Одно лишь тревожило, как вылечить Ияри и не проколоться? Ведь если попадусь… меня спасать в Людских землях никто не станет.
Глава 11. Наперекосяк
В день Летнего фестиваля улицы наводнили толпы развесёлых гуляк. Не протолкнуться! Ещё вчера всё вокруг принарядилось – на деревьях «расцвели» яркие флажки, а вдоль домов вытянулись гирлянды из лент и бумаги.
– Что-то Юджин запаздывает, – с тревогой глянула в окно Офелия, выставляя на подоконник горшки с пунцовыми цветами. – Может, к обеду и не ждать?
Я смолчала и удрала принимать заказ у шумного семейства из Залесья – друзей Нолана. По правде, надеялась, что Юджин задержится на службе из-за ночной колокольной тревоги, и я смоюсь к себе прежде, чем он вернётся.
В этот раз удача, похоже, была на моей стороне. Парнишка никак не возвращался, и причина набата оставалась тайной. Правда, говорили в таверне многое. Чаще – невероятное. Поэтому Офелия упрямо ждала надёжного информатора – сына.
– Гляди-ка... снова к нам архивариус! – подхватив подол, подбежала ко мне госпожа Роджи и жарко зашептала на ухо. – Лиза, детка, уж не ты ли ему приглянулась, а?
– Госпожа Роджи! Пожалейте! – испугалась я и по земной привычке трижды стукнула по деревянной стойке.
Нолан тоже недовольно покосился на дверь и зашевелил густыми усами.
– И впрямь зачастил тощий...
Эргон Гуно и правда не прошёл мимо таверны. Вошёл, кисло огляделся, а завидев меня и чету Роджи, направился прямиком к нам.
– Добрый день, – обронил он. – Оставлю это здесь.
Это был не вопрос, потому господин Роджи выразительно скрестил крепкие руки на груди, а Гуно уже достал из сумки на плече кипу листовок и размашисто шлёпнул прямо на стойку перед носом Нолана.
– Что это? – схватила бумажку любопытная Офелия.
– Ночью заключённый сбежал. Это его портрет. Увидите – без промедления сообщите. Если в живых останетесь, разумеется. Он опасен, – отчеканил архивариус. – Допускаем, что в столице у него сообщники. Самому с «нулевого» этажа ему ни за что бы не выбраться.
– С нулевого? – заинтересовался господин Роджи и взял портрет. – Это где врагов Федерации держат?
– Вы поразительно осведомлены, – холодно заметил Гуно и стеганул взглядом, точно хлыстом.
Но господина Роджи легко не возьмёшь.
– Уверяю, архивариус, о «нулевых» знает даже самый горький пропойца с Нижнего круга, – усмехнулся он, а я тоже потянулась к кипе листовок. Сердце в предчувствии дурного застучало о рёбра.
– Страх-то какой... – посетовала Офелия, вернув листок в стопку. – И это в день фестиваля! Неужели праздник отменят?
Гуно так плотно сжал губы, что они почти исчезли с бледного лица. Беспечность госпожи Роджи его будто из себя вывела. Но ответил он, как и всегда, сдержанно.