Но он слишком просто относился к ситуации, чтобы пойти по дороге безумия, он не переживал за успех или за выигранные у смерти минуты. Весь его мир рухнул, и уже ничего не имело смысла — это просто театр теней, игра плохого актёра на сцене, который кривляется и корчится свой час на сцене, а потом его уже и не видать.
Альберт заметил армейскую рацию с дешифратором. Устройство было простым, словно его сделали для дураков, и он смог с лёгкостью включить его и даже выйти с кем-то на связь.
— Приём, — Мейсон не знал с чего начать разговор.
— Ковальски! Мать твою за цензуру! Ты где был?! — сразу же раздался разгневанный голос.
— Я не Ковальски, я Альберт Мейсон, гражданский, кредитные услуги и аудит.
— Чего?!
— В общем, офисный планктон, — голос генерала был настолько карикатурным и шаблонным, что Мейсон еле-еле сдерживался от шуток.
— А мои парни где?!
— Нейтрализованы.
— Да как так-то?! Какой-то планктон выжил, а мои солдаты уже всё? Что там вообще происходит?
— Массовое безумие. Психотронное оружие, которое кажется размножается само собой. Этой пыли становится всё больше и больше. И похоже, что вещество нарушает функции сна, и сновидения начинают возникать прямо при бодрствовании. Мозг не отличает их от реальных вещей и окончательно запутывается в ситуации.
— Ты откуда такой умный взялся?
— А что мне делать на работе? Приходиться читать умные статейки из интернета — иначе совсем деградируешь... Послушайте, а можно я к вам заеду? Хотелось бы оказаться в каком-нибудь безопасном месте среди нормальных людей. Ну или хотя бы среди военных.
— Ты совсем дурак, умник? Это теперь всё зона отчуждения! Мы тут возводим кордоны, патрули, организуем массовую эвакуацию и отстрел всех паникёров и мародёров. Сиди там и не высовывайся! Будешь обстановку докладывать!
— А можно не надо?
— Ну почему вы гражданские не можете просто беспрекословно выполнять мои приказы?!
— Ох, — Мейсон больше не мог сдерживаться от смеха, — кажется я всё-таки тоже малость сошёл с ума, и наверное этот разговор перемешался с нелепым сном. Я вам на днях перезвоню, — и бросил трубку.
Мейсон почувствовал привкус нереальности происходящего. Потом он обратил внимание на свои часы — уже прошло двадцать минут, как он сидел в джипе. Это не означало того, что он вообще ни с кем не разговаривал по рации, но вполне возможно, что многие фразы собеседника были искажены и пропущены.
— Уже ничему и никому нельзя верить! Даже самому себе! — немного разочаровался Мейсон, — Но с другой стороны мне подкинули хорошую идею. Вряд ли я просто так могу выбраться из города. Все основные дороги уже должны быть перекрыты военными, которые отстреливаются от безумцев.
Рассуждения прервал звук взрыва рядом с домом Мейсона. И первое о чём подумал он — это о солдате в танке, который мог случайно нажать не на ту кнопку. Вторая мысль пришла следом — а что если попробовать кого-нибудь “отрезвить” и пробудиться от сна? Тогда вылеченный военный установит связь со своими и их пропустят на волю.
— Чем чёрт не шутит!
Альберт подъехал к своему дому с обратной стороны, где мирно стоял одинокий танк. Он подошёл к бронированному монстру и постучал по его корпусу.
— Живые ещё есть?
В ответ раздалось тяжёлое мычание уставшего человека. Но это было даже к лучшему — такой пациент не мог сопротивляться. Мейсон поднялся на башню и заглянул в открытый люк. Безумец сразу же оживился и начал отмахиваться от невидимых призраков вокруг себя.
— Ау, Мистер! Очнитесь! Вы спите!
— Умри же ты наконец, чудовище! — принялся душить собственную ногу.
— Вы меня слышите?
— Изыди гадина!
— Огонь! Повсюду огонь!
Солдат принялся тушить одежду на себе. Но это длилось недолго, и вскоре он снова вернулся к своим привычным агрессивным страхам.
— Ну, уже лучше, значит ты меня всё-таки слышишь.